Сегодня опять немецкие бомбардировщики летали в сторону города. Новостей оттуда пока никаких не было, но дурные предчувствия не покидали Речкина. Они неумолимо грызли его изнутри, и он никак не мог продохнуть это давящее на грудь предчувствие чего-то плохого.
– Чего грустим, товарищ лейтенант? – раздался поблизости бодрый голос старшины.
Речкин сидел на краю деревянного мостика, который врезался в озеро, что находилось за зданием заставы, закатав галифе и опустив ноги в прохладную воду. Сапоги, с разложенными на них портянками, стояли рядом, и, оборачиваясь на голос, Алексей чуть не столкнул их в воду локтем.
– Чего скучаете, говорю? – неловко улыбнулся Ваганыч, будто решив, что отвлек лейтенанта от важного дела.
Он вступил на дощатый настил мостика и направился к Речкину. Два толстых бревна, служащих опорами строению, чуть заметно задрожали, гоняя по воде вокруг себя круги.
– Да ничего… – невнятно буркнул в ответ Алексей.
– Не холодна водица? – кивнул старшина на ноги Речкина, присев возле него на корточки.
Вода, конечно, была холодна, но не студила. Погода стояла пасмурная, но теплая, легкий ветерок ласкал открытые участки кожи, что, однако, не мешало рою комаров кружить вокруг.
– Да ничего вода, не для купаний, но сойдет, – несколько погодя с ответом, промямлил Алексей. – А ты чего довольный такой расхаживаешь?
– А я порыбачить ходил, под сопку на ручеек… – улыбался старшина, который слыл заядлым рыбаком.
У Ваганыча не было с собой ни удила, ни сумки под рыбу, только расстегнутая верхняя пуговица гимнастерки да съехавшая набекрень с черных, с проседью, кучерявых волос фуражка говорили о том, что он успел где-то вспотеть.
– А где улов?
– Жене занес. А там гляжу из окошка – вы тут ванночки себе устраиваете. Мошка-то поела, поди?
– Есть немного… – легким хлопком раздавив на лбу очередного комара, согласно кивнул Речкин. – Сегодня пока из штаба отряда шли – думал, с ума от них сойду, а «Гвоздику» ни я, ни Круглов не прихватили, раззявы!.. Много поймал?
– Одного кумжачка хорошего, с полкило, да форельки немного… – Старшина сунул руки в озеро и полными водой ладонями ополоснул лицо, смачно и горланисто рыкнув: – Шли б вы спать! Замаялись-то, поди, с дороги такой!
Речкин отодвинул рукав и, взглянув на часы, присвистнул.
– Мать моя!.. Уже начало двенадцатого! – удивленно округлил он глаза. – А я что-то совсем во времени потерялся… Солнца не видать ни черта, где оно там бродит, вот и думал, что часов девять только… А поспать, один черт, пока не выйдет! Надо бумаги кое-какие подбить…