В тот день Алексей приехал в Харьков из летнего отпуска. Стоял август. Жаркий, душный, обжигающий август. От вокзала до Померок, где и находилась 2-я объединенная пограншкола, с недавних времен получившая статус училища, можно было добраться напрямик автобусом. Но он ходил всего три раза в день, и народу там набивалось, точно в консервной банке. Речкин решил не мучить себя этой душегубкой, а доехать до окраины города на трамвае, где всегда было свободно и который насквозь продувался через открытые окна. А потом уже пересесть в автобус.
В тот день заканчивался последний курсантский летний отпуск Алексея. Который он большей частью провел в родном селе, а на обратном пути погостил у бабушки под Киевом. Впереди его ждал последний год учебы. Всего один. За которым лежало непременно светлое будущее и большая военная карьера. А потому, несмотря на окончание бесшабашных отпускных деньков, Речкин находился в весьма приподнятом настроении.
Он сидел возле выхода, на кожаном сиденье, абсолютно один, зажав между колен свой большой отпускной чемодан. Фуражка лежала рядом, а верхние две пуговицы гимнастерки были совсем не по-уставному расстегнуты. Алексей ловил последние часы без строгих училищных командиров и ежедневной муштры. За окном проносились дома, скверы, переулки и летние палатки, спешили куда-то люди, проносились машины. На очередной остановке двери трамвая открылись, и вошла… она…
Неожиданный выстрел бездонных синих глаз сковал его в одно мгновение. Все видимое вокруг, все осязаемое помутнело, исчезло, растворилось насовсем, и остались только они – эти удивительные глаза.
Раз за разом, прокручивая в памяти тот момент, Речкин, как и тогда, вновь ощущал, как сжимается в груди сердце, тело схватывает паралич, а на щеках горит огнем румянец.
Он готов был провалиться сквозь землю от своего стыда, понимая, что она, эта прекрасная девушка, видит его смятение. И единственное, что было ему под силу, отвести взор в сторону. Но так неумело сделал он это, так скованно, что тем еще больше разоблачал себя.
А девушка тем временем не спускала глаз с молодого курсанта. Она впилась в него цепким, хищным взглядом, словно чувствуя его смущение и слабость. Алексей уже хотел было попросту выскочить на следующей остановке, но ее миниатюрная, нежная рука вдруг остановила его.
– Товарищ военный, а вы хорошо знаете город? – прозвучал над его головой нежный, бархатный голосок.
– Я? – изумленно поднял он голову, ткнув пальцем себе в грудь. – Немного… Ну… Вообще… Знаю… Не совсем, правда…
Она засмеялась.