– Очнулся, кажись! Товарищ лейтенант очнулся! – послышался рядом незнакомый молодой голос.
Не услышав, а скорее почувствовав вибрацию твердого пола от приближающихся шагов, Речкин присмотрелся, пытаясь разглядеть подошедшего.
– Ну вот, оклемался… – Этот спокойный напевный, с приятной ноткой юношеского баса, голос Алексей уже где-то слышал.
Подошедший к Речкину сел на корточки.
Алексей старательно всматривался в лицо человека, сидящего напротив него. Смешные маленькие очки с круглыми толстыми стеклышками. Худое, еще совсем мальчишеское лицо с впалыми щеками. Густая копна волос над высоким, гладким лбом. Изображение сильно затемнялось на фоне яркого солнечного света, бьющего в тесное помещение сквозь маленькие узкие оконца на заднем фоне.
– Миша? – недоуменно нахмурил брови Речкин. – Миша из медсанбата?
– Да, да! Он самый! Военфельдшер Розенблюм! Удивлен? Вот я как раз совсем не ожидал тебя опять здесь увидеть! – Михаил с выражением искренней радости на лице улыбался своей ровной белозубой улыбкой.
Только сейчас Речкин понял, что левое ухо у него не просто заложено, а почти ничего не слышит.
– Что у меня с ухом? – слабым, ровным голосом спросил Алексей.
– Контузия, не тяжелая… – продолжая улыбаться, ответил Розенблюм. – Голова поболит немного, да успокоится и слух восстановится, будь уверен! Возможно еще головокружение и потошнит немного… Ты мне лучше скажи – как твоя рука?
Алексей, не понимая природы вопроса, пошевелил обеими. В левой он ощутил острую боль и машинально коснулся ее другой рукой. Чуть выше локтя была наложена повязка, которая сильно вымокла и была липкой, по-видимому, от крови.
– Неважно как-то… – только и смог пробормотать Речкин.
– Вот смотри! – Розенблюм привстал, залез рукой в карман галифе и, немного пошарив там, сунул прямо под нос Алексею маленький, с копейку, кусочек измятого блестящего металла. – Осколок! Из твоей левой руки вытащил!
– И что с рукой? – несколько опешив, пробормотал Алексей, не сводя глаз с осколка.
– Все обошлось! Кость, нерв, артерия целы. Крови только порядочно потерял… Но организм молодой, быстро восстановишься!
Речкин взял осколок целой, правой рукой и засунул его в нагрудный карман.
– Пить очень хочется! – облизнув пересохшие губы, выдавил через хрипоту Речкин.
– Да, питье тебе сейчас крайне необходимо! Чем больше, тем лучше! – согласно кивнул Розенблюм и, обернувшись в помещение лицом, громко спросил: – Братцы, есть у кого-нибудь вода?
Раздалось несколько решительных шагов, и возле лейтенанта остановился высокий солдат-кавказец в распахнутой шинели. Он ловко отцепил флягу, не снимая ремень, и протянул ее Алексею.