– Помогите! – И сразу же почувствовала, что ее кто-то трясет за плечо.
– Что случилось?
– Что с ней? – послышались сквозь сон знакомые голоса, и Лара, открыв глаза, с радостью обнаружила, что весь этот ужас ей всего-навсего приснился, что ее окружают заботливые и жалостливые сестры.
– Простите меня, девочки, за то, что я вас разбудила, – виновато промолвила она.
– Да что уж тут, – сказала, зевая, сестра Полина, – небось страшный сон приснился?
– Я видела во сне ваших малюток, – откровенно призналась она, – они предупредили меня о надвигающейся на меня опасности. К чему бы это?
– Знамо к чему, – хрустко потянулась на своей кровати Марфа, – это, даю руку на отсечение, к слезам. Я по себе знаю. Ангелочки всегда к горю снятся, – уверенно добавила она и, натянув на голову одеяло, затихла.
– Ну зачем вы, Марфуша, барышню пугаете, ведь видите, она и так не в себе, – возмутилась сестра Полина и, присев на кровать Лары, ласково, словно ребенка, погладила ее по головке. – Не верьте вы ей, она сама не знает, что городит, – ласковым голосом промолвила женщина и, поправив на Ларе сбившееся набок одеяло, уверенно добавила: – Мои ангелочки снятся только к хорошим вестям.
В делах и заботах прошла неделя. Однажды, сразу же после завтрака, когда сестры переодевались в рабочие одежды перед выходом на утренние задания, в комнату забежала запыхавшаяся Светлана и радостно провозгласила:
– Сестре Лыковой письмо!
Лара, не успев даже застегнуть серый халат, балахоном окутывающий ее с ног до головы, обрадованно рванулась к двери и, немого не рассчитав, запуталась в полах не по росту длинной одежды, грохнулась на полпути.
– Сестрица Лариса от радости ног не чует, – съязвила Марфутка и, выхватив у письмоносицы заветный конверт, зачем-то его понюхала. – Фу! – разочарованно промолвила она. – А я то думала, что барышни только надушенные письма получают, а от этого гарью несет. Явно с войны от иённого ухажера! А раз так, то танцуйте, сестра!
Сестра Полина, не обращая внимания на болтовню Марфы, помогла Ларе встать и показала, как нужно подвязать халат, чтобы его полы больше не болтались, а затем подошла к Марфе и, отобрав у нее письмо, протянула его адресату.
– У нас еще есть четверть часа в запасе, можете прочитать, – сказала она, видя, что мельком прочитанный ею адрес на конверте вогнал девушку в краску.
Лара торопливо распечатала конверт и с замиранием сердца начала читать:
«Дорогая моя Ларочка, – писал Аристарх, – прости, что не смог сразу, по прибытии в полк, тебе написать. Столько самых разных событий свалилось на мою молодую головушку, что и сказать невозможно. Да и что говорить – война. И этим все сказано! Пишу тебе между боями, и потому не располагаю временем, чтобы написать подробно о своей службе. Скажу только одно, что командир меня любит, да и солдаты, кажется, тоже. С первых дней служба как-то сразу захватила меня всего, можно сказать, поработила. Я весь в мыслях о предстоящем, вот и сейчас пишу тебе, а сам думаю, что перед завтрашним боем не проверил готовность своих солдат, поэтому не обессудь, больше писать не могу. При первой же встрече расскажу тебе о переменах, которые ожидают нас. Прости, что так коротко и невнятно пишу, но труба зовет… Прощай, дорогая моя Лариса! Не поминай лихом!