– Вполне! Вы же знаете, как сербы в 1903 году жестоко расправились со своим собственным монархом – король Александр Обренович и королева были выброшены из окна своего дворца. По имеющимся у меня сведениям, сербские власти прекрасно знают о решении националистов и не одобряют их действий. Сербский посланник в Вене предупредил австрийского министра Билинского, в ведении которого находились территории Боснии и Герцеговины, о готовящемся заговоре, но и это предостережение было оставлено без внимания.
– Значит, вполне возможно, что casus belli мы будем иметь уже в ближайшее время, – задумчиво произнес кайзер.
– Повод к войне? – ошарашенный неожиданным предвидением императора, воскликнул Николаи. – Теперь я понимаю, почему император не стал реагировать на предупреждения о возможном покушении на Франца-Фердинанда…
– Если покушение произойдет, то престарелый император убивает сразу двух зайцев, – хитро улыбнулся кайзер, – устраняет единственного наследника, назначение которого было ему навязано, и получает повод для нападения на Сербию!
– Но, насколько я знаю, ваше величество, – сказал Николаи, – австрийский канцлер Берхтольд против конфронтации с Сербией, больше того, он выступает за союз с Россией…
– Да, я знаю об этом, – отозвался император, – недавно на охоте в поместье Франца-Фердинанда, Конопиште, у нас зашел разговор об этом. Берхтольд сказал, что он за возрождение Тройственного союза Германии, Австрии и России и считает разумным привлечь к нему англичан. В ответ на это я был вынужден признать, что после смерти Александра III перед ними уже другая Россия, ею правят совсем другие люди, а окружение моего друга Ники спит и видит, как бы напасть на Германию и нанести нам поражение. Поэтому меня ныне не столь уж волнует проблема, что станется с монархическими принципами, которые мне всегда были дороги. И мне все равно, что случится с Россией, раз она отдалилась от Германии. Эти мои слова поддержали Мольтке и даже мой новый канцлер Бетман, ревниво оберегающий европейский мир. Мне кажется, что Франц-Иосиф рекомендовал своему главе правительства узнать мою позицию по Балканам и России, в частности. Я прямо сказал Бертхольду, что Австрия просто потеряет свой престиж мировой державы, если не предпримет жесткую акцию против выходящих из повиновения сербов. Если обстановка ухудшится и мирным путем Сербию утихомирить не удастся, то надо применить свою силу. Конечно, я не призывал наших союзников к войне, но всему есть предел. В конце концов, может возникнуть такая ситуация, при которой великая держава не может ограничиться ролью наблюдателя, а должна взяться за меч. Думаю, что Бертхольд довел мою мысль до Франца-Иосифа.