– Если Англия задумает принять участие в войне на стороне Франции, – после небольшого раздумья решительно воскликнул император, – я зажгу мировую войну, которая потрясет весь свет. Я подниму весь ислам против Англии, и султан мне обещал свою поддержку. Англия может уничтожить наш флот, но у нее кровь будет сочиться из тысяч ран.
«Для кого он это говорит? – подумал Николаи. – Ведь рядом никого, кроме меня и генерал-адъютанта». Но заметив, что тот что-то старательно записывает, все понял. Кайзер так бескомпромиссно и грозно говорил не для него, а для истории.
После слов, сказанных в высоком запале, с лихорадочным блеском в глазах, взор императора вдруг померк. Медленно и тяжело ступая, он подошел к Николаи и, доверительно глядя ему в глаза, неожиданно заметил:
– Но не могу же я упустить случай, который ниспослало благожелательное к германской нации провидение. Что же делать?
– Если Англия вопреки всем своим заверениям все-таки захочет принять участие в схватке, то большую войну придется отложить на другой раз, – попытался еще раз отсрочить начало войны Николаи, – к тому времени, когда мы создадим более мощный флот и сумеем поссорить Альбион со своими нынешними союзниками.
– Фалькенгайн тоже не верит в победу, – обреченно произнес кайзер, – разбить Францию за шесть недель – за пределами возможного, даже нашей, лучшей в мире армии, и поэтому он считает, что самое большее, чего можно добиться на западном театре военных действий, это лишь избежать поражения. Может быть, начать сначала поход на Восток? – неуверенно произнес кайзер, ни к кому не обращаясь.
Николаи понял, откуда у императора такая нерешительность. Перед поездкой в Потсдам он навестил военного министра Фалькенгайна. В откровенной беседе с ним генерал, говоря о неизбежности войны, сказал, что предложил императору программу наступления на западном театре военных действий. Фалькенгайн предупредил его, что старые вояки, генералы Гинденбург и Людендорф, на счету которых были самые громкие победы германского оружия, предложили свой план военной кампании, намереваясь реализовать план Шлиффена «наоборот»: вначале разгромить русских, а затем приняться за французов.
Именно поэтому, еще ничего для себя не решив, кайзер метался между двумя враждебными лагерями, невольно возникшими в Большом Генеральном штабе, не зная, к какому из них примкнуть.
– Ваше величество, существует третий вариант решения европейского вопроса, который может ограничиться локальным конфликтом, – предложил Николаи.
– Что вы имеете в виду?
– Надо подтолкнуть нерешительных австрийцев, чтобы они сделали первый шаг, оккупировали Сербию и остальные Балканы, не ожидая ответа сербов на свой ультиматум…