Пока полицейские удалялись по Бромптон-роуд, Конан Дойл, у которого явно еще осталась нерастраченная энергия, вызвался сходить за кэбом, так как надеялся, что экипаж продолжает стоять там же, где они покинули его в то безумное утро, и отвезти Уэллсов домой. Супруги не стали спорить – им совсем не хотелось шагать по Лондону в ночном облачении. Артур решительной походкой, словно желая впечатать каждый свой шаг в камень, спустился вниз, а совершенно обессиленные Уэллсы сели на ступеньку.
– Послушай, Джейн, а я вот не ощущаю себя ни чьим-то сном, ни чьим-то воспоминанием, – признался Уэллс, возвращаясь к задевшей его за живое теме. – Ты всерьез полагаешь, что все сказанное Рэмси – правда? Ты тоже веришь, что мы находимся здесь и сейчас только потому, что кто-то в этот самый миг рассказывает нашу историю? Но если так оно и есть, я в жизни не напишу больше ни строчки… – Джейн тихонько засмеялась. – Что тебя так насмешило? Давай признавайся, сама ведь знаешь, я терпеть не могу, когда ты держишь свои мысли при себе.
– Я смеюсь только потому, что мне трудно представить, чем еще ты мог бы заняться, если перестанешь писать.
– Много чем, – возразил Уэллс с обидой. – Например, я мог бы посвятить себя преподаванию. Если ты помнишь, я был не таким уж плохим учителем…
– И ненавидел это дело, дорогой.
– Ну… Тогда я мог бы постараться стать самым романтичным мужем на свете. Каждый день возвращался бы домой на воздушном шаре и совершал бы самые немыслимые подвиги…
– Но ты и так совершил самый немыслимый из всех подвигов, Берти: ты спас жизнь мне и спас всю вселенную. Неужели замахнешься на что-то еще более грандиозное?
– Э-э… Ты права. Превзойти себя мне было бы трудновато. Даже Мюррей вряд ли сумел бы меня переплюнуть… правда ведь?
Джейн такой поворот разговора позабавил, и она ответила, положив голову мужу на плечо:
– Послушай меня внимательно, дорогой. Если теперь тебе кажется, что писать – ужаснейшее из занятий, то только потому, что для тебя писательство связано с травматическим опытом недавних событий. Но вспомни, что я всегда повторяла: старайся не обращать внимания на то, что выбивает тебя из колеи. Тебе ведь нравится писать. И всегда нравилось. И снова понравится. Твои выдумки оживают в каком-то ином мире? Ну и пусть! Вряд ли ты опять их когда-нибудь увидишь…
– Но… Допустим, я напишу, что у некой матери умер ребенок? Как справиться с чувством вины, если…
– Да разве это имеет какое-нибудь значение? – поспешила успокоить его Джейн. – Наверняка другой Уэллс напишет, что с ребенком все в порядке. А что касается мысли, будто все мы – творение кого-то постороннего… – Джейн пожала плечами. – Знаешь, меня это мало волнует, лишь бы наш автор со вкусом подбирал имена младенцам.