– Противотанковых пушек, автоматических зениток или более серьезной артиллерии пехота не видела?
– Да вроде нет…
– Хорошо, а наше мирное население в этих Нижних Грязях осталось или нет?
– Это как раз вряд ли. Там же, считай, двое суток бой шел. Если кто и есть – поди сидит по погребам да подполам. А точно этого все равно никто не знает… Еще вопросы есть?
– Никак нет.
– Вот и ладно. Сейчас выходим на исходную и там выстраиваемся в линию – твой тяжелый посередине, мои легкие на флангах. Следи за моими флажковыми командами. Я справа от тебя, на моей «двадцатьшестерке» на башне белый номер «3». Сигнал к атаке – красная ракета. Перед атакой будет арт-подготовка…
– И какая наша главная задача?
– Что значит «какая»? Ворваться в деревню и обеспечить занятие населенного пункта нашей пехотой.
– А как быть, если наша пехота в деревню не войдет? Если ее, скажем, отсекут огнем?
– Что за пессимизм? Комбат мне на этот счет никаких указаний не давал. Врываемся в деревню и ведем бой. Если продвижения пехоты не будет – стреляем, пока есть боезапас. Если и к этому времени успеха не будет – медленно откатываемся на исходные…
– Понятно.
– Что тебе понятно, сержант?
– Что план нашей атаки построен на сплошных допущениях и тыканье вслепую…
– А куда деваться? В конце концов, на то и война, чтобы менять планы по ходу дела… Ну я пошел, удачи тебе, сержант…
И, придерживая на заду кобуру, побежал к своему «Т-26».
И вот это самое у них здесь называется «разведданные» и «тщательно спланированное наступление»… Уроды, ей-богу, поубивал бы всех за все эти их «взять и доложить»… Полководцы засратые…
Торчащий в башенном люке своего танка (это был «Т-26» с конической башней, выпуска, самое раннее, 1938 года) Лавкин замахал желтым флажком. Судя по тому, что и его и остальные «Т-26» заревели и заскрежетали, трогаясь с места, это была команда «Заводи» или что-то типа того. Потом его командирский «Т-26» с «тройкой» на башне подъехал к нам поближе и обогнал. Высунувшийся из башни, Лавкин явно советовал «делать как он».
– Механик! – крикнул я. – Держись за вон той машиной!
Кажется, он меня понял.
Через несколько минут мы неряшливой колонной выехали из-за построек МТС и, кажется, вышли на исходную.
Во всяком случае, Лавкин в какой-то момент замахал сразу двумя флажками (красным и желтым) в стороны. Насколько я понял, это означало «в линию».
Все шесть «Т-26» разошлись по полю вправо и влево относительно нас.
А потом Лавкин опустил левую руку с красным флажком. Это вроде бы значило «стой».
– Механик, стоп! – заорал я.
Механик услышал меня и остановил «Т-35» за какими-то то ли слишком разросшимися кустами, то ли за скоплением очень молодых деревьев.