— Вы — зло, — почти умоляюще произнес он.
— Я — нет, — ответила Меган.
— Вы… вы все уничтожите, — проговорил он.
— Нет, — хрипло сказал Проф. — Нет.
Напасть взглянул на меня, я же поднялся и присоединился к двум другим эпикам.
— Твоей порочности недостаточно, — заявил я. — Как и твоих страхов, твоей ненависти. Мы не станем такими, Напасть.
Он начал раскачиваться, обхватив себя руками.
— Знаешь, в чем разница? — спросил я. — Почему наши способности стали существовать независимо от твоих? Со всеми нами случилось одно и то же. Меган вбежала в горящее здание. Я нырнул в океан. Эдмунд оттащил собаку. А Проф явился сюда. Дело не только в том, чтобы противостоять собственным страхам…
— …но и в том, чтобы их преодолеть, — прошептал Напасть, переводя взгляд с меня на остальных, — ради чьего-то спасения.
— Ты этого боишься? — тихо спросил я. — Что мы не те, кем ты нас считал? Тебя пугает мысль, что в глубине души люди вовсе не чудовища? Что мы на самом деле изначально добры?
Он уставился на меня, а затем рухнул, скорчившись на стеклянном полу. Исходивший от него красный свет погас, а потом он просто исчез, не оставив после себя ни малейшего следа.
— Мы… его убили? — спросила Меган.
— Почти, — ответил я.
Послышался грохот, и станция накренилась.
— Я с самого начала знал, что эта штука находится слишком низко для подобной орбитальной скорости! — крикнул Проф. — Треск! Нужно связаться с Тиа и… — Он побледнел.
Станция перевернулась, и нас швырнуло на потолок. До этого ей не давал разрушиться Напасть, но теперь стекло пошло трещинами из-за внутреннего давления. Несколько секунд спустя мы уже камнем неслись к Земле и станция вокруг нас разваливалась на части.
Но я оставался спокоен.
Ибо в том, другом мире рубашку моего отца украшал знакомый мне символ — стилизованная буква S. Символ, который многое значил.
Символ верующих.
«Герои придут. Нужно только подождать».
Я в полной мере ощутил собственное могущество.
Я сидел на склоне холма в тени упавшей космической станции, которую, пока мы падали, я превратил в сталь. Совершив трансформацию, я вышел через дыру в борту и, крепко ухватившись за ее края, замедлил падение, а затем вывел станцию из смертельного штопора и в конце концов посадил.
Впрочем, скорее это была не посадка, а катастрофа. Оказалось, что летать намного сложнее, чем может показаться. В воздухе я чувствовал себя не более уверенно, чем семнадцать престарелых моржей, пытающихся жонглировать живой рыбой-мечом.
«Возможно, придется еще над этим поработать», — подумал я.
Подошла Меган, как всегда сияющая, несмотря на синяки после, скажем так, не слишком мягкой посадки. Сев рядом, она взяла меня за руку.