Я кивнула, и мы поднялись на второй этаж, прошли по плохо освещенному коридору, который вызвал во мне гнетущее и тревожное чувство узнавания, словно я бывала тут раньше. У двери в дальнем конце коридора Ронан дал мне знак остановиться и подождать. Сам он постучал и вошел в кабинет, оставив меня в коридоре.
Несколько томительно долгих секунд я простояла в тишине и полутьме незнакомого дома совершенно одна, борясь с глупым и совершенно неуместным желанием убежать. Наконец дверь снова распахнулась, и Ронан пригласил меня войти.
— Линнея, позвольте представить вам моего брата, шеда Торрена Фолкнора, верховного жреца Некроса и вашего будущего супруга.
Мой будущий супруг в этот момент сидел за огромным письменным столом, небрежно откинувшись на спинку кресла, больше похожего на королевский трон с картин художников прошлых веков. Он не встал при моем появлении, даже не пошевелился. Лишь холодные глаза, казавшиеся сейчас скорее серыми, чем голубыми, скользнули по мне сверху вниз и обратно. Похоже, шеду Фолкнору не понравилось то, что он увидел. По крайней мере, его лицо заметно скривилось, он прикрыл глаза и потер лоб ладонью, пробормотав:
— Милостивые Боги, совсем ребенок…
Мне показалось, что я краснею. То ли от обиды, то ли от смущения. А ведь я сама хотела его разочаровать, чтобы он от меня отказался. Мне стоило порадоваться тому, что я ему не понравилась, показалась слишком… юной. Но меня это почему-то не обрадовало. Наверное, взыграло врожденное самолюбие. Да и привыкла я к тому, что дома все мною восхищались, называли красавицей. Я действительно не вышла ростом, и лицо мое, наверное, еще казалось слишком детским, но ребенком я давно не была. Если бы не Фолкнор с его предложением, через месяц я стала бы женой, а еще через месяц начала бы готовиться стать матерью. Мое детство осталось далеко позади.
— Шед… — одернул брата Ронан, отошедший чуть в сторону.
Сочетание вежливого обращения и укоризненного тона прозвучало очень странно, но Фолкнора это совсем не задело. Он только немного выпрямился в кресле и попытался изобразить улыбку. Лучше бы он не пытался.
— Простите мою неучтивость, Линнея, — ровным голосом, в котором не слышалось и следа ноток раскаяния, попросил он. — Я ожидал, что вы будете старше.
Его недовольный вид и пренебрежительный, как мне показалось, тон меня разозлили. Смешавшись с волнением, эта злость на мгновение затмила мне разум. Иначе я не могу объяснить, почему вдруг ответила довольно резко:
— Я бы тоже хотела, чтобы вы оказались моложе, шед Фолкнор. Но не я выбрала этот союз.