Лавр плюнул себе под ноги.
Возле могилы Владимира Кирсанова собралось не слишком много народу. Кроме отца Алексея, служившего заупокойную, здесь были только самые близкие люди.
Лиза услужливо поддерживала под руку еще слишком слабую после болезни Ольгу Сергеевну, одетую в траурное платье. Лицо Кирсановой заострилось, глаза запали, но природная красота все-таки не ушла. Напротив, складывалось такое впечатление, что она только-только возрождалась. Чуть в стороне расположились Иван, Клавдия и необычайно серьезный, каким он бывал крайне редко, Санчо.
Никто из присутствующих не заметил, как тенью меж старых могил по-кошачьи передвигалась Ангелина Виннер. Зато она сквозь кустарники и ограды прекрасно видела собравшихся. Легкие порывы ветра даже доносили до ее слуха отдельные слова молитвы.
Что касается Лаврикова, то он остался сидеть в машине перед кладбищенскими воротами, так и не решившись покинуть салон. Там была Ольга, и Федор Павлович чувствовал какое-то мальчишеское стеснение перед ней. Не покидал Лавра и сын, не забывая, правда, возмущаться сложившимся положением.
— Нет, ну я не понимаю, чего ты здесь сидишь, а? — не унимался Федечка. — Чего ты расселся?
— А чего мне делать?
— Иди познакомься по-человечески!
Федор Павлович покачал головой.
— Очень неподходящий момент для знакомства, — не слишком уверенно произнес он.
— При выписке был неподходящий, сейчас — неподходящий, — ворчал Федечка. — Ну что ты за тормоз?
— Я… это… робею.
— Тогда я сам пойду и скажу ей, — предложил юноша. — Так, мол, и так, там папенька застрял и робеет…
— Еще чего не хватало! — принял все за чистую монету Лавриков.
Почувствовав его испуг, сын решил дожать родителя.
— Все! Иду. — Он даже предпринял нарочитую попытку выбраться из машины, но Федор Павлович перехватил его за локоть.
— Сиди! — одернул он не в меру разошедшегося отпрыска. — Я сам!.. — Лавр медленно распахнул дверцу автомобиля. — Вот дьявольщина. Когда-то я это на раз-два-три проделывал.
— Тогда ты не любил, папа, — любезно подсказал Федечка.
— Тоже верно.
— Так ты идешь?
— Иду уже! — огрызнулся Лавриков. — Бегу! Мчусь!
Он выбрался из машины, но тут же вновь остановился, не решаясь убрать руку с раскрытой дверцы. Сын недолго думая откинулся на сиденье, резко выбросил вперед ногу и легко пихнул носком ботинка отца под зад.
— Это еще что такое? — недовольно обернулся Федор Павлович.
— Динамический импульс.
Лавр вздохнул и поплелся в сторону кладбища. Он уже знал, где находится могила Кирсанова, но шел по направлению к ней не слишком уверенно по причине все той же робости.