— Я вам говорю!
Лавр улыбнулся:
— Но вы не есть истина в последней инстанции…
Теперь уже объектами всеобщего внимания стали эти двое. Федор Павлович и Ангелина. Взоры присутствующих обратились в их сторону, и директора филиалов ловили каждое произнесенное слово. Почти все они были уверены, что именно сегодня, сейчас все и прояснится. Встанет на свои места, так сказать.
— Поэтому я уверяю вас, — продолжил Лавриков, — что завещание не отсутствует, а присутствует. И содержание его вполне однозначно, в нем нечего трактовать или подвергать сомнению, что подтвердит любая судебная инстанция — от микрорайонной до самой верховной.
— Вы можете предъявить и огласить его? — с ироничной улыбкой осведомилась Ангелина, предварительно оглянувшись на Семирядина, но не поймав его глаз.
Теперь уже вперед шагнул Федечка. Гости будто передавали друг другу эстафету. Один оратор сменял другого, что своего рода тоже было грамотной тактикой. Смена оппонентов в споре причиняла дополнительный дискомфорт.
— Я могу огласить, — заявил молодой человек. — Пожалуйста, вот копия… — С этими словами он выбросил вперед правую руку, в которой были зажаты несколько листов бумаги.
Ангелина презрительно скривилась.
— Копии подобного рода документов не имеют силы, — ехидно заявила она. — Знать надо бы, юноша.
Но госпожу Виннер ожидал новый удар судьбы.
— Копия снята часа два тому назад с оригинала, оформленного в полном соответствии с текущим законодательством России, — сухо отчеканил Федечка. — Оригинал, если потребуется, будет предъявлен в суде.
— Блеф! — Женщина вздрогнула, как от звонкой пощечины.
— Мне читать или своими словами можно?
— Читай! — раздались нестройные возгласы от стола заседаний. — Давай, парень, основные пункты!..
Федечка открыл было рот, но Ангелина требовательно вскинула руку, останавливая процесс оглашения завещания. Она лихорадочно искала выход из сложившегося неприятного положения, но не находила. Госпоже Виннер требовался тайм-аут, а его в такой ситуации получить было делом крайне сложным. Если не сказать — невозможным. Она хваталась за несуществующую соломинку.
— Стоп!.. Кто вы такие, собственно, чтобы вмешиваться в ход закрытого собрания акционеров?
— Свита принца, мадам! — Санчо капитально вжился в свою роль.
Ангелина уткнулась взором в его гордо выкаченную колесом грудь.
— Я вижу клоунов, — грубо бросила она.
Смутить Лаврикова подобным незначительным уколом было невозможно. Он даже не выказал признаков неудовольствия. Вроде как не отрицал обидных слов женщины.
— Шут — ключевая фигура в свите любого владыки… — только и ответил Федор Павлович. — В общем, господа мальчики-девочки, читальни сейчас не будет. Копию мы вам оставим. Я только хочу донести до вашего сознания простенькую мысль. Обманом, подлогом либо юридическим забалтыванием никто из вас не сможет ущемить права беззащитного ребенка и еще более беззащитной женщины. А если кто-то попытается — будет иметь дело не только с судебными инстанциями, но и непосредственно со мной, — уже более жестко заключил он.