— Получается, что папу убили, — шепотом произнес Иван, когда Андрей Матвеевич без всяких стеснений и экивоков поведал мальчику истинное положение вещей и ответил на все его интересующие вопросы. — Убили за деньги…
Кирсанов сидел в том самом кресле, в которое последним опускался Лавр, и чувствовал себя в нем не очень уютно. Но, как и в головном офисе «Империи», когда Семирядин любезно предложил Ивану занять место отца, он, забыв про неудобство, продолжал держать спину прямо и уверенно. Будто застыл в величественной позе. На протяжении длительной, но продуктивной беседы с партнером покойного отца Кирсанов смотрел на последнего изумленными, широко открытыми глазами. Андрей же, все еще чувствуя себя разбитым, судорожными глотками потягивал пиво прямо из бутылочки. Это уже была четвертая по счету, но Семирядин благополучно расправился и с ней. Опустошил до дна, с удовольствием крякнул и поставил пустую бутылку на пол. Потом развернулся на табурете лицом к маленькому гостю. Их взгляды встретились.
— Получается… — Как это ни странно, выпитое пиво прибавило Андрею Матвеевичу сил, и он даже удосужился не отвести глаза в сторону. — Но ты думаешь, он был таким чистеньким, большим и красивым? — В своих откровениях Семирядин решил идти до конца. — Он тоже убил однажды, малыш. И тоже за деньги. Во имя «Империи»! Виват!
— Вы лжете.
— Зачем? — В руках Андрея, как по мановению волшебной палочки, появилась новая бутылка пива. — Зачем же мне врать?
— Вы хотите оправдаться.
— Перед тобой, что ли? — усмехнулся Семирядин, открывая бутылку и делая первый глоток.
— Может, и перед собой, — предположил Иван.
— Нет нужды. — Голос Андрея Матвеевича звучал как-то устало и безучастно. — Ни перед собой, ни перед кем другим нет нужды оправдываться! Меня самого скоро тоже… Вот только после этого придется быть максимально красноречивым…
Последние слова Семирядина, отставившего, наконец, в сторону бутылку с пивом и заменившего процесс опохмела поглощением табачного дыма, невольно заворожили Ивана. Каким-то шестым или седьмым чувством на уровне подсознания он определил, что партнер его покойного отца говорит сейчас искренне, а не пытается намеренно запудрить ему мозги. Уж слишком убитый вид был у Андрея Матвеевича. Будто у него недавно почву из-под ног выбили, а нащупать ее снова мужчине так и не удалось. Три-четыре минуты Кирсанов молча наблюдал за тем, как Семирядин окутывался сизыми клубами дыма. Тот даже курить нормально не мог. Пыхтел только, как паровоз.
— Как и кого убил папа? — не выдержал наконец мальчик.