Она кинулась к сундуку, чтобы достать шубу, но там было уже пусто, а в шкафу болталась лишь старенькая ряса.
- Холодно.., чаю.., забыли меня. Все оставили...
Надя велела прислужнику лавры поставить самовар, строго спросила куда девалась шуба, где все меха?
- Отвезли к меховщику.., на хранение... - соврал тот.
Своих часов Надя не имела, обещая мужу не опоздать к обеду, и вспомнила о часах "дедушки" с 12 апостолами. Обыскав всю келью, не нашла их и снова обратилась к келейнику:
- Послушайте, а где же часы отца Иакинфа?
- Мы их сдали в починку, - нагло отвечал тот...
С каждым разом монахи становились грубее, не хотели впускать женщину в обитель, Надя подолгу барабанила в колокол у ворот, чтобы их открыли. "При виде дедушки я невольно содрогнулась. Переменился он ужасно.., громко стонал...
- Обижают.., не кормят.., забыли.., не ел...".
Так записано в ее мемуарах. Она с плачем взмолилась:
- Покормите отца Иакинфа, где же ваше милосердие?
Монах-прислужник назидательно ответил:
- Зачем ему пища земная, если ждет его пища небесная?..
Надя Моллер вдруг ощутила зловоние. По грязной рубашке Бичурина ползали отвратные насекомые. "Наволоки на подушках, простыни - все было грязно и воняло. Закрыт он был ситцевым драньем, из которого торчали клочья ваты. Я приподняла одеяло и отшатнулась по простыне ползали мелкие белые черви, умирающий дедушка лежал в нечистотах". Так - в смраде, в гноище, среди ползающих червей и насекомых - церковь оставила умирать человека, далекого от святости четырежды лауреата Демидовской премии, основоположника отечественной синологии, которая уже затмила востоковедение всем Европы .
- Чего здесь ходите? - вдруг обозлился монах - Уйдите, и незачем смущать покой умирающего старца...
"Он выждал, пока я оделась, вышел со мною и долго шел молча сзади меня, постукивая клюкой монаха по каменному полу коридора обители. Это было в конце апреля, а в начале мая пошли у нас хлопоты о найме дачи..." Среди бытовых хлопот родственники забыли Бичурина, и лишь 13 мая 1853 года в газете "Северная пчела" вычитали о его смерти.
- Боже мой! Завтра уже хоронят, - сказала мать.
Всей семьей Мициковы и Моллеры поехали на следующее утро в Александро-Невскую лавру, чтобы не опоздать к отпеванию. Но впустивший их в лавру монах сказал, что они опоздали:
- Мы вашего ученого нехристя уже закопали.
- Господи! Да почему не известили о его кончине? Мы единственные его родственники, - сказала г-жа Мицикова.
- У братии монашествующих нет земных родственников, - отвечал привратник. - Есть один отец небесный .