Он говорил отрывисто, как человек, уже ушедший с головой в работу и неохотно реагирующий на происходящее в окружающем мире.
Значит, пропали наши надежды на полуденный рейс до Трапезунда. Значит, еще как минимум день в Тарсусе. Мы с Марком переглянулись. Марк выглядел невесело, да и мое собственное лицо, кажется, не воодушевляло.
— Я пришлю людей, — решительно сказал Фома. — Я не знаю, что с ними, но работать без защиты никому не позволю. У меня в конторе есть старенькая «мариетта», я прикажу Луке захватить ее…
— Мне не нужна охрана, — отрезал Кир. — Кстати, все присутствующие здесь мне тоже не нужны. Это на тот случай, если кто-нибудь захочет спросить, не нужны ли мне услуги.
— Но если вам понадобится помощь…
— Если мне понадобится помощь чародея, я позову специалиста, а если мне понадобится много зевак, тогда уж вас.
Резкость Кира озадачила Фому. Мне даже стало жаль добродушного старика — сейчас Кир хамил не по необходимости, а только лишь из дурного расположения духа. Вообще Кир был способен хамить в любом состоянии, но когда у него не ладилось настроение — а настроение его было непредсказуемо как снежный буран — окружающим доставалось особенно. Фома этих нюансов отношений с Киром не знал, поэтому чувствовал себя неудобно.
— Простите, господин чародей. Я только лишь имел в виду, что если смогу оказать посильную помощь…
— Если бы вы хотели оказать помощь, — Кир наконец взглянул на него, — вы бы давно распорядились растащить сервов по складу.
— Зачем?
— Вы хотите оказывать помощь или задавать глупые вопросы? — зло бросил Кир. — Растаскивайте! Расстояние между любыми двумя сервами должно быть не менее десяти метров. Знаете, что такое десять метров?
Фома нахмурился.
— Естественно, но…
— Чем быстрее вы это сделаете, тем больше шансов, что я спасу хотя бы пару из них. Надо же быть таким идиотом… — Кир подошел к ближайшему серву, сел по-турецки перед ним, достал какую-то невероятно сложную раскладывающуюся линейку, состоящую из доброго десятка отрезков различной, самой причудливой, формы, и стал карандашом чертить на грубом дощатом полу какие-то фигуры.
— Сейчас я позову людей…
Кир заскрипел зубами.
— Эй, вы! — крикнул он сервам, тонкий голос зазвенел под высоким потолком склада. — А ну разойдитесь! Станьте так чтоб расстояние между каждым из вас составляло одиннадцать метров! Живей!
Секунду или пол сервы стояли. И это было самое страшное — потому что я знала, что сейчас они шевельнутся. А потом они пришли в движение и я попятилась за спину Марка. Сервы двигались одновременно, нога в ногу. Это было похоже на какой-то жуткий завораживающий парад — неодушевленные куклы, только что стоявшие ровной шеренгой, встрепенулись и зашагали в разные стороны, образовав какой-то хаотический узор. Они были изящны, на их фоне обычный серв показался бы огромным и неуклюжим. Тела их не были похожи на бочонки, они расширялись к плечам, грудь выдавалась вперед, а таз был преувеличенно узок, как у гипертрофированного атлета с карикатуры. Их телам конструкторы и чародеи придали куда большее сходство с человеком, чем у всех сервов, виденных мной до этого. Сходство это было иллюзорное, аляповато-нарочитое, но при виде решительно шагающих одинаковых фигур, словно имитирующих начало шахматной партии, мне подумалось, что они похожи на рыцарей, закованных в броню — те же резкие движения, скованные шаги, приглушенное шипение соприкасающегося металла… Сервы маршировали в разные стороны, разбредаясь по всему свободному пространству. Один остановился не дойдя пары шагов до нас с Марком. Марк инстинктивно напрягся, но серв глядел куда-то мимо нас или, точнее, сквозь нас. В его голове глаз не было вовсе — она была сделана в виде старинного шлема ниххонских воинов и имела лишь узкую смотровую щель — но ощущение взгляда, упершегося в меня, оказалось необоримым.