«Крепость, позже ставшая известной, как лондонский Тауэр, была заложена Вильгельмом Завоевателем в одна тысяча шестьдесят шестом году. Она исполняла роль…».
Бла-бла-бла. Вот!
«Также именно в период правления Генриха III зародилась традиция побелки башенных стен: в марте одна тысяча двести сорокового года он приказал выбелить стены Великой башни снаружи и изнутри».
Башня меняла цвет, темная и светлая, как день и ночь. Изначально, да и сейчас, она была тёмной. Мы всё сделали правильно, ошиблись только со временем суток. Сколько сейчас времени? Пять минут одиннадцатого. Я успею. Мы успеем.
Тим не брал трубку. Опять. Дежавю. «Он мне не простит, что я поехала одна», — подумала Соня, но сама уже торопилась к ближайшей станции. «Хоть сообщение отправить: «Мелкий, мы идиоты! Башня не белая. Я попробую ещё раз. Не бей меня потом сильно».
Вход в сад был закрыт. Но разве хилый забор мог сейчас остановить неуёмную жажду приключений? Соня стояла перед воротами, взлохмаченная, с бешено колотящимся сердцем. Оставалось две минуты. «Я всё-таки ненормальная», — пронеслось в голове. Ожил телефон. Тимоха.
— Не смей туда ходить без меня! — крикнул брат. — Давай завтра, вместе, пожалуйста! — гневные интонации молниеносно сменились просящими. — Это же нечестно!
— Прости, Тим. Я не могу ждать до завтра. Я перезвоню через минуту, когда оно опять не сработает. Буду рыдать в трубку, — ответила Соня и отключилась.
Но она сама не верила в то, что говорила. Не перезвонит. Сейчас всё получится. Десять минут пятьдесят девять секунд. Соня прикоснулась к львиной морде. Холодная. Совсем как перо. Одиннадцать минут девять секунд. Вдох. Выдох. Соня толкнула створку.
* * *
Упала, больно ударив коленку и поцарапав ладонь.
— Вот ведь… — Окончание фразы так и осталось невысказанным. Соне всегда казалось, что все эти «слова застряли в горле», «и он поперхнулся остатками предложения», «потерял дар речи», «застыл, как громом пораженный» были лишь не самыми удачными фигурами речи. Не были. Похоже, до этого момента ей просто не хватало жизненного опыта.
Где сад? Где ворота? Где река? Где булыжники? Хотя нет, булыжники как раз на месте. На этом всё. Точнее, сад-то вокруг был, но не тот. Огромные вязы, старый каменный фонтан, цветущие кусты, дорожки, выложенные теми самыми булыжниками, и арки. Красивые, черные, кованые. Под одной из них и оказалась Соня. Не задумываясь, пересчитала (сказывался засевший в памяти упрёк Тима). Десять.
— Неожиданно, — пробормотала девушка. О, дар речи вернулся.
— Всё в порядке? — раздалось за спиной.