Я вновь сидела на краешке ванной, гипнотизируя бежевый кафель пола. Вода из крана шумно разбрызгивала воду, обжигая меня горячим паром, но тело будто разучилось реагировать на боль.
С некоторых пор я стала ко всему безучастной: к друзьям, работе, развлечениям. И только семья возвращала меня к жизни: Ангелина, ее неугомонные мальчишки и даже Игорь, откровенная неприязнь которого немного отрезвляла.
— Помнишь то местечко в Италии, куда родители отвезли нас в детстве? — спрашивала сестра, готовя завтрак.
Я появилась на пороге ее дома внезапно, но Ангелина до сих пор не подавала виду, что мое присутствие ее стесняет. То мгновение, когда я вошла в дверь, наверное, станет нашим общим кошмаром. Ангелина схватилась за сердце, втаскивая меня в коридор и умоляя сказать, что со мной не так?
А со мной было все НЕ ТАК, правда помнила я о случившемся очень смутно. Было такое чувство, будто мозг перегрелся от напряжения и постарался обезопасить организм от излишнего стресса, спрятав те воспоминания, которые приносили мне жестокую боль.
— Милая, давай отдохнем семьей, съездим туда, где были так счастливы детьми? Лика?
Прошло уже больше недели с тех пор, как я приехала домой к Ангелине и меня поселили в гостевой спальне. Сестра избегала разговоров с тех пор, как я прямо в коридоре упала на пол и билась в истерике, срывая с себя ненавистную одежду, в которой уехала из гостиницы. У меня словно шлюз безумия открылся, за что я потом себя не раз винила.
А что, если бы дети были не в садике, а дома? Напугала бы их до полусмерти!
Но эта мысль пришла позже, когда слезы иссякли, а боль притупилась, оставляя место пустому равнодушию и зарождающейся нежности к детям сестры. Во мне проснулся материнский инстинкт, или просто нерастраченная и отвергнутая любовь требовала выхода, который я благополучно нашла в детях Ангелины. И вот сегодня, спустя неделю жизни в их доме, сестра снова косвенно вернулась к теме моего состояния.
— Пожалуйста, не молчи! — просила она, ставя кружку обжигающего ароматного кофе прямо мне под нос.
Да-да! С некоторых пор я возненавидела зеленый чай, и теперь пила только кофе: черный, крепкий до горечи и обжигающий до боли.
— А я и не молчу, — отчего-то по-детски возразила сестре.
И действительно, за последние семь дней я только и делала, что читала, пела и разговаривала-разговаривала до полуобморочного состояния, но только с собственными племянниками. В итоге, за неделю, мы выучили практически наизусть книгу песен и любимый репертуар стихов мальчишек, я посмотрела заново диснеевские «Утиные истории» и интуитивно зазубрила, как зовут собак из мультфильма «Щенячий патруль».