Почему-то мне казалось, что она уехала к своей старой тетке, которая жида здесь, в Лозенце. Этот район города был мне хорошо знаком, так как в этих местах я жил какое-то время после 1956 года.
Старушка жила в многоэтажном кооперативном доме: корпус «Г», блок «В», пятый этаж, квартира 36. Еле нашел ее. Когда-то на этом месте стоял полуразвалившийся старенький домик, а сейчас высилась громада жилого дома, в котором старушка и любовалась Витошей со своего пятого этажа.
Я долго звонил, стоя перед покрытой лаком дверью с латунной ручкой. Наконец старушка открыла, правда, не мне, а собачонке, которую вывела на лестничную клетку, и увидела меня. Вначале она испугалась, видно, к ней редко заходили люди, но, когда я объяснил ей, кто я и зачем пришел, она успокоилась. Разумеется, она меня не узнала, и это было хорошо, иначе последовало бы приглашение войти в прихожую. До конца разговора мы так и простояли на площадке, а собачонка все крутилась у ног старушки.
Старушка удивилась, узнав, что Виолета жива, ведь она считала ее умершей. Она вспомнила, что в 1951 году, когда Виолета жила в общежитии, с нею жил один непутевый злодей… Этим злодеем был я, но она меня не узнала, а я молчал, чтобы зря не тревожить старую женщину. Не дай бог, еще упадет здесь на лестнице! Что я с нею буду делать?
— Филипп, Филипп! — вдруг закричала она. — Там нельзя оправляться! Безобразник!
Но собачонка уже подняла лапу перед дверью соседей. Расстроенная старушка взяла Филиппа на руки и ушла в свою квартиру. Я не успел даже попрощаться с ней. Может быть, она догадалась, что я и есть тот «злодей»? Дверь захлопнулась перед моим носом, и я остался один. Холодно блестела латунная ручка. Было тихо. Держась за перила, я спускался вниз по лестнице. Я устал от эгоизма людей. Что сделал с нами 1951 год?!
Вышел на улицу и снова уселся в кабину машины, чтобы продолжить свой поиск. В кузове позвякивал металл, словно предупреждая меня о том, чтобы я не увлекался, но поиски все больше и больше захватывали меня. Я должен ее найти! Доходило до того, что я останавливался перед какими-то кафе и входил в них будто бы для того, чтобы выпить бутылку лимонада, на самом же деле — чтобы увидеть сидящих за столами людей. Мне все казалось, что среди них я увижу Виолету и Евгения Масларского. Конечно, их я не нашел. К тому же я наконец понял, что этот сопляк давно оставил ее. Что ему делать с ней в кафе? Ко всему прочему она вся в синяках. Он бы ни за что не показался сейчас с ней в кафе. Мне опять стало мучительно обидно за нее.