— Большое тебе спасибо, свояк!
— Пожалуйста!
— Всю жизнь тебя будем благословлять, — прибавила и моя жена. — Только бы устроить его, дать в руки кусок хлеба.
— Да, зарплата у инженера-гидролога неплохая.
— Сколько, к примеру?
— Точно вам сказать не могу, но знаю, что хорошая!
— Да услышит тебя господь!.. Только бы поступил…
Мы выпили еще один кувшин вина, а свояку сварили кофе. Жена моя сама поднесла ему чашку, благодарно улыбаясь за то, что он готов пожертвовать своим спокойствием, лишь бы помочь нашему Ивану, когда решение вопроса о его счастье и будущем вступает в решающую фазу. Мы поговорили еще немного и улеглись спать со слипающимися глазами, довольные, что и этот светлый праздник культуры и науки прошел удачно, с цветами и духовой музыкой, песнями и весельем, и мы мудро решили вопрос, направив на верный путь своего единственного ребенка, которого безумно любили и которому готовы были отдать последний кусок, лишь бы он был сыт и счастлив, несмотря на недостатки, присущие нынешней молодежи, чересчур избалованной и, как известно всем, обеспеченной.
Свояк и Еленка ушли домой, заверив нас еще раз, что готовы в любой момент прийти нам на помощь, как только мы дадим им сигнал в критический момент.
Сколько времени мы с женой спали, разнеженные вином, теплой баницей и фаршированным рисом с изюмом ягненком, не помню, но, когда я проснулся и открыл глаза, увидел, что Иван сидит на кухне и решает устные задачи из сборника, раскрыв конспект с вопросами.
— Получается? — спросил я.
— Получается, папа, — ответил он мне.
— Если какая-нибудь не будет получаться, свояк всегда готов помочь. Только скажи!
— Пока все идет хорошо, папа. Одно только неудобство есть, и оно тормозит все дело… Нет у меня пособий по физике и химии.
— А что тебе мешает сходить позаниматься в гимназии?
— Я так и сделаю, папа.
— Ты же знаешь, сынок, от тебя требуются знания. Так ведь?
— Да, папа. А сейчас давай я решу последнюю задачку и схожу прогуляюсь. Что-то голова у меня разболелась. Сегодня я много занимаюсь.
— Не переутомись, сынок! — поднял я указательный палец. — Нам не надо, чтобы ты стал инвалидом из-за аттестата зрелости!
Я оставил его спокойно заканчивать решение устной задачи. Посидев еще немного, он встал, умылся, чтобы освежиться, надел новый костюм и сказал, что пойдет на свежий воздух прогуляться по парку или по софийским улицам.
Мы с матерью были счастливы видеть его, вытянувшегося как тополь. Его усиков еще не касалась бритва, брови были черными, глаза — чуть прищуренными, полными загадочного огня. Он в первый раз повязал галстук, положил в нагрудный кармашек пиджака белый платочек. Жена вышла проводить его на улицу до поворота, улыбаясь до ушей, довольная, что вырастила такого парня — широкоплечего, ростом около двух метров, будущего инженера-гидролога, готового служить обществу бескорыстно и самоотверженно, как мы его учили более восемнадцати лет.