— Стоп! Я позвонила не для того, чтобы слушать обвинения. То есть Мия пропала? И ты так спокойно реагируешь?!
— Она уже взрослая девочка, 17 лет ей, если ты забыла. Не пропадет. Ты же не пропала.
Слушая свою никчемную мать, я почувствовала такую тоску и безнадегу. Моя маленькая сестренка одна в этом суровом мире. Кто знает, чем ей пришлось заняться, чтобы раздобыть пропитание и ночлег.
— Прощай! — произнесла я и положила трубку.
Дав по газам, я помчала в тот самый полицейский пост, в который меня привезли восемь лет назад. Разговор с мужем подождет, мне нужно искать Мию!
* * *
— Ребята, я отвезу Эмму, — прекратил детектив свои попытки развязать мне язык.
Он взял ключи со стола и жестом сказал идти за ним. Усевшись в машину, полицейский в полной тишине завел двигатель и через пару минут спросил адрес.
— Понимаешь, Эмма. Возможно ты видишь во мне какого-то дядьку, которому плевать на то, что с тобой произошло. Но это не так. У меня была младшая сестра. Она подверглась насилию в 14 лет. Я не знал об этом, сестренка никому не рассказывала. Мы с семьей узнали об изнасиловании только, когда нашли ее в спальне, подвешенной на отцовском ремне. Она оставила записку, что какой-то подонок надругался над ее, что она не может жить в этом стыде. Отец хотел свести счеты с жизнью, не знаю, как он выкарабкался. Его любимая дочурка не только оказалась жертвой насилия, но и не смогла морально пережить это. Никто ей не помог. Она осталась одна со своим горем. Возможно, если бы она рассказала, то этого подонка нашли бы. Возможно она осталась бы жива. Возможно и я не стал бы полицейским.
Закончив свой монолог, он поехал к моему дому и больше не пытался со мной заговорить. Я же молчаса и считала секунды, как скоро окажусь в своей комнате, чтобы собрать вещи.
Джейкоб Флинн остановил машину у подъезда.
— Удачи тебя, Эмма. Держись, пожалуйста. Ты сильная!
Я пулей выскочила из машины и забежала в дом, на пороге меня ждала мать, которая отметелила меня веником.
— Ах, ты дрянь! Где ты шляешься? Полицейская машина тебя привезла? Ты что натворила? — била она со всей силы.
— Ничего я не сделала!
— Что ж ты врешь? Украла что-то! Ты позор нашей семьи! — ударила она веником по голове и отшвырнула его в сторону. — Лучше бы я сделала аборт, а не рожала таких выродков! — психанула она и пошла спокойно на кухню сделать себе чай.
Утирая слезы, я встала с пола и пошла в свою с сестрой комнату. Мне нужно собрать небольшой пожиток вещей и уйти из родительского дома. Отложенные для каникул деньги из заработков курьером, мне пригодятся на первое время. Осознание того, что уже давно пора уходить из дома, где тебе не рады, наконец снизошло до меня.