Грей вынул свой клинок и, поставив на острие, покачал перед завороженными гвардейцами, дав возможность полюбоваться на травленый сплав. Клинок назывался «Рамней», и он был прекрасен. Длинный, тонкий и более светлый, чем другие клинки из Злого Серебра, которые Роуперу когда-либо доводилось созерцать. Рукоять его была выточена из китового уса и словно светилась в свете угасающего дня. Меч был назван в честь собакоголового ангела божественного отмщения, и то, что Рейнар завещал его Грею, стало актом необыкновенной щедрости. Это был один из знаменитейших клинков страны, он много веков принадлежал Видаррам, передавался строго по наследству, и его жаждали получить собственные сыновья Рейнара. Его даже нельзя было назвать собственностью Рейнара, поскольку оружие такого качества принадлежало всей семье на протяжении всех ее прошлых и будущих поколений. Но в силу обстоятельств смерти Рейнара и его исключительного авторитета, Видарры проявили великодушие и не стали оспаривать права Грея на меч. Рейнар невольно положил начало новой традиции – передавать наследство не от отца к сыну, а от одного выдающегося воина к другому.
– Вот такая история, – закончил рассказ Грей. – И больше вы ее не услышите. Надеюсь, я ответил на вопрос милорда, считаю ли возможным достичь того состояния разума, к которому стремлюсь. Благодаря Рамнею я вспоминаю об этом каждый день. Меч напоминает мне, что, пока я гнал от себя мысли о том, что мы должны сделать, великий человек принес себя в жертву. Это тот пример, по которому я строю свою жизнь.
В наступившей тишине Грей убрал оружие в ножны. Затем пожал плечами.
– Впрочем, какое значение имеют слова? Кто их станет слушать, если они разойдутся с тем, что я делаю? Они потеряют тогда всякий смысл…
Два быстрых движения ложкой, и он закончил ужин. Затем встал, слегка поморщившись, и положил миску у костра.
– Пойду, сменю часовых. Вы хорошо сражались сегодня, все без исключения. Но особенно вы, милорд.
Гвардейцы вновь затопали ногами, и Грей ушел.
Спустя некоторое время поднялся и отошел от костра Прайс. Он направился к внешней границе лагеря, прихватив по дороге толстую кожаную скатку с медицинскими принадлежностями. В ней лежали отбеленные льняные ленты, пузырьки с уксусом с замоченным в нем чистецом,[21] катушки шелковых и кетгутных[22] ниток, изогнутые стальные иглы, четыре пинцета (два с заостренными клещами и два с плоскими), несколько кожаных жгутов и остро заточенный нож. Он обошел по периметру весь лагерь, поднимая руку в ответ приветствующим его часовым, и вскоре нашел Грея, задумчиво уставившегося в чернильно-черную ночь. Луна и звезды исчезли без следа за густыми тучами.