– Кто-нибудь найдите его!
Но Грей нашел их сам. Он добежал до них в одно мгновение, бледный и кипящий от ярости.
– Проклятье, что случилось? Асгер?
– Издох быстро, болван самоуверенный, – хмуро ответил Прайс, все еще помогая Роуперу добраться до его костра. – Но с Гостой пришлось повозиться.
– Слава богу, что ты там оказался! – воскликнул Грей и стал распоряжаться сам.
Лагерь зашумел и задвигался. Командиры суетливо подбегали к ним, и Грей тут же раздавал указания.
– Отыщите тела! Принесите их прямо ко мне! – командовал он.
Хирург был уже здесь. Первым делом он осмотрел раны Роупера, не обратив внимания на Прайса. Но тот недовольным ворчанием дал понять, что ему тоже требуется помощь.
– Грей! – позвал Роупер.
– Лорд?
– Прайс спас меня. Он выживет?
Грей хохотнул и положил руку на плечо Роупера.
– Чтобы убить этого человека, пары лучших воинов Уворена недостаточно.
– Их было четверо… – тихо сказал Роупер. – Четверо гвардейцев.
Новость эта поразила Грея.
– Ладно, забудьте, лорд. Вы теперь здесь, и вы в безопасности. Теперь осталась только одна важная вещь, о которой стоит думать, – завтрашняя битва.
Уворен не привык отсиживаться во время военных кампаний. В обычных обстоятельствах он скорее бы сам добивался победы на поле боя, чем сидел внутри Хиндранна в напряженном ожидании новостей. Когда радостная толпа приветствовала Роупера, выводящего легионы из крепости, он только иронически приподнимал бровь. Но весть о первой победе Роупера принять было уже сложнее. Слух об утреннем налете, в котором Роупер продемонстрировал блестящее тактическое мастерство, быстро долетел до Хиндранна. Легионы проделали ночной марш и сразились как герои. Более того, люди рассказывали, что Роупер сам, в одиночку проехал через весь лагерь сатрианцев и убил несколько десятков врагов. Конечно же, это не могло быть правдой, но придумано было толково.
Забрать себе Хиндранн, когда он сам падал в руки, словно перезрелый фрукт, стало, безусловно, правильным решением, но такому блестящему воину, каким был Уворен, безвылазное сидение за стенами давалось непросто. Убедившись в том, что Роупер отошел на много лиг, он взял имевшиеся у него остатки кавалерии и выехал с ними на поиски врага, но так и не сумел никого найти. Сатрианская армия оказалась куда более сплоченной, чем можно было ожидать. Уворен потерял покой и стал раздражительным.
Но ведь не только Роупер знал, как добиваться от людей верности. К тому же Уворен находился в более выгодном положении, чем его соперник, благодаря своей многолетней заслуженной репутации. Он тренировался вместе с оставшимися в крепости легионерами, понимая, что даже одно его присутствие будет воинам в радость. Он видел, как они ведут себя при нем. Эти поседевшие, закаленные в боях мужчины тушевались и начинали смущаться под его пристальным взглядом. Доходило до смешного: они радовались как дети, если он заговаривал с ними, предлагали ему свои мехи с водой, льстили и просили еще раз рассказать историю про смерть короля Оффа. В отличие от Роупера, Уворен не тщился завоевать симпатии воинов своей собственной службой, наоборот – он требовал верной службы от них. Он знал, что, когда воины оказывают услуги великодушному лорду, они гораздо быстрее проникаются к нему уважением. Поэтому Уворен старался быть везде и давать поручения всем солдатам, чтобы потом иметь возможность щедро отблагодарить каждого. Он всегда находил нужные приятные слова для любого легионера, с которым сталкивался: восхищался боевыми навыками одного или публично вспоминал о подвигах другого.