Кетура взглянула на компаньонку и грустно улыбнулась. Та сочувственно посмотрела на нее в ответ.
– Надеюсь, ваш отец вернется с триумфом, Тур.
Кетура отвернулась.
– Я тоже, – ответила она. – Но, кажется, это невозможно. Спасибо тебе, Гламир. Твоя воинственность не дает мне раскиснуть.
– Ваш отец умеет выживать. Он пройдет.
– Может быть, – согласилась Кетура. – Но Роупер точно нет. Несчастливое у меня получилось замужество…
– Вам будет лучше без него, – убежденно ответила Гламир. – Он заключил сделку с сатрианцами!
Кетура недовольно вздохнула, давая понять, что не хочет об этом говорить.
– Он не мог. Я в это не верю!
Она сидела, неестественно выпрямившись, прижавшись затылком к стене. Осунувшееся лицо ее не выражало никаких эмоций. В отличие от Кетуры Гламир пребывала в волнении, бросая тревожные взгляды то на улицу, то на меркнущие небеса.
– Как думаете, останется что-нибудь от крепости к завтрашнему дню? – спросила Гламир.
– Мечами невозможно прорубить камень, – мрачно ответила Кетура.
Ритмичный топот тысяч сапог усиливался. Кетура видела, что Гламир хочет сказать что-то еще, и даже догадывалась, что именно.
– Я боюсь, – тихо произнесла служанка.
– Ничего с тобой не случится, дорогая, – равнодушно ответила Кетура.
Она взяла Гламир за руку, чтобы слегка смягчить невольную грубость вырвавшихся из нее слов.
– Я не про штурм, – ответила Гламир. – Я боюсь за вас. В этой игре вы пешка.
Земля вздрагивала под ногами. Кетура не шевелилась.
Затем она пожала плечами:
– Как и все мы…
* * *
Наступала ночь, и зима впервые накинула на крепость свое морозное покрывало. Воздух сделался сухим и колючим. От дыхания легионеров над стенами вился пар. Воины подходили друг к другу, обменивались короткими репликами, затем продолжали молча ждать. Говорить особо не хотелось.
Рокот приближающихся легионов уже можно было расслышать ушами. Он был похож на далекие аплодисменты – будто одновременно и ритмично хлопала в ладоши десятитысячная толпа.
Гррум-гррум-гррум-гррум-гррум.
В эту ночь луны не было. С высоких зубчатых стен Черные Камни и Грейхазлы не могли разглядеть ничего. Горели только четыре огромные лампы надвратной башни – питаемые смесью извести и нагнетаемого под давлением газа, – в результате чего возникал особо яркий белый свет. Специальные параболические зеркала, установленные сзади пламени, фокусировали лучи и направляли их в одну сторону. С помощью такого приспособления со стены Хиндранна можно было осветить приближающуюся армию. Лампы считались таким же оружием, как и все остальное на стене – ведь их яркий свет был способен полностью ослепить подбирающегося к крепости врага. Не мешкая ни секунды, со стен были разбросаны связки сена, пропитанные нефтью – чтобы запалить их в любой момент горящими стрелами. Так что солдатам Роупера не удастся прикрыться темнотой.