Погоня за сокровищем (Григорьева) - страница 6

— Тяжело с вами, маменька, я вам о своем дне рассказываю, а вы хохочете. Где ваше воспитание?

— Прости, дитя, — все еще посмеиваясь, ответила мадам Лоет. — У тебя был очень занимательный день. Надеюсь, ты осталась им довольна?

— Еще бы, — проворчала Тина. — Кошачий концерт и газон на голове мадам Нири — что может быть увлекательней? Ой, — девица опомнилась, вновь расправила плечи и напустила на себя важный вид. — Замечательный день, маменька. И погода была примечательная, и концерт…

— Много животных привезли? — как бы невзначай поинтересовалась Адалаис Лоет.

— О-о-о, — взгляд юного создания полыхнул восторгом, она громко шмыгнула и провела ребром ладони по горлу: — До черта! То есть много, — сразу поправилась девица. — Маменька, там такие звери! Чудо, а не звери. Когда открылась клетка льва, матросы чуть в шта-а-а… Так перепугались! Мы со Сверчком за бочки спрятались, но клетку успели закрыть. Он так рычал! Громче только Самель на своих помощников рычит, точно вам говорю!

Мадам Лоет снова рассмеялась и с нежностью посмотрела на дочь, которая теперь с упоением рассказывала о зверях и разгрузке. Тина отчаянно жестикулировала, показывая размеры клеток и зверей, несколько раз вскакивала со стула, чтобы пробежаться по гостиной и снова упасть на стул в восторженном изнеможении.

— И ни капли раскаяния, — усмехнулась маменька, когда дочь выдохлась.

— Я само раскаяние! — возмутилась девица.

— Оно и заметно, — мадам Лоет покачала головой, поднялась со своего места и подошла к дочери, целуя ее в макушку.

Тина снова вздохнула и решила не сворачивать с выбранного пути исправления и благородного воспитания. Она поднялась вслед за маменькой и пристроилась рядом.

— А как ваш день прошел, мадам Лоет? — поинтересовалась она.

— И не спрашивай, — отмахнулась та. — Вначале все было чудесно, но потом прибыл курьер из конторы, и твой папенька устроил гипсовое побоище. После угомонился и засел за дела. А потом прибежала Лисси, и папенька разбил еще несколько гипсовых голов. Ты повела себя как малое дитя и очень расстроила нас. После того случая, как сбежала со Сверчком смотреть драку на Персиковой улице, пока учитель литературы и грамматики вышел за хрестоматией, мы были уверены, что совесть у нашей дочери проснулась. Однако разочарование было столь сильным, что твой папенька пришел в невероятное негодование. Не скажу, что я осталась благодушной…

— Ма-аменька-а, — проныла мадемуазель Лоет, — я буду хорошей, клянусь вам! Хотите, я за ночь выучу десять длинных и нудных стихотворений? Хотите? Нет, правда! Я могу! Я все могу, я же Адамантина Лоет! Я дочь своего отца…