(5) В состав дальневосточного правительства входят в настоящее время с.-р. А.Круглов, кадет Виноградов… беспартийный Болдырев, кадэ Исакович и др. (Воля России. 1920. 19 сент. № 7).
Даже в одном предложении в контактной позиции могут встречаться аббревиатуры точечного и бесточечного типа; очевидно, это было связано с разной степенью фонетической адаптации аббревиатур:
Советская каторга под наименованием «Лагерей Особого Назначения О. Г. П.У.» или «УЛОНОВ» представляет поистине жуткую картину (Голос России. 1931. 2 авг. № 1).
Так, первая аббревиатура предполагает буквенное прочтение, вторая же – фонемное: в языковом сознании О. Г. П. У. выбивается из числа обычных слов (между звуками есть минипаузы, что и маркируют точки между буквами), вторая аббревиатура (УЛОН – Управление лагерей особого назначения) фонетически больше удовлетворяет критериям обычного слова, что и маркирует отсутствие точек внутри сложносокращенной формы.
Проблематичной для эмигрантов оставалась родовая принадлежность аббревиатуры СССР – была ли она мужского, женского или среднего рода; зачастую решение о роде было связано с эмоциональными факторами – неприятием как большевистского режима, так и – вследствие сего – данной аббревиатуры: «в самой С. С. С.Р.»[82] (За свободу. 1925. 1 янв. № 1 (1405)) – «безличное СССР»[83] (Дни. 1925. 27 янв. № 675). Родовое варьирование этой ключевой аббревиатуры позволяло эмигрантам проявлять неистощимую изобретательность в дискредитации как нового названия, так и страны.
Очевидно, для эмигрантов не существовало явного предпочтения ни того, ни другого типа инициального сокращения слов, однако первая группа (точечные написания), ориентированная на аббревиатурное именование эмигрантских реалий, все-таки склоняет чашу «аббревиатурных весов» в сторону признания точечных написаний преимущественным типом. Если в русском языке метрополии «устранение точечных написаний […] началось в 1918–1919 гг., а закончилось к началу 30-х гг.» [РЯСОС 1968: 77], то для эмигрантского обихода это утверждение неприемлемо. Зияющая пропасть между слоговыми и буквенными аббревиатурами в первые послереволюционные годы стала быстро преодолеваться уже в 20-е гг. XX в. вместе с утратой точечных написаний и (под влиянием слоговых и инициально-слоговых сложносокращенных слов) «начинает все более и более активно использоваться как средство собственно словообразовательное» [РЯСОС 1968: 77]. Тем самым происходило приспособление инициальных аббревиатур к системе языка в ее живом функционировании. Действительно, устранение точек внутри сложносокращенного слова – это скорейший путь к превращению данного производного в лексикализованную форму, лишению ее формальных характеристик неизменяемого слова и проникновению в узуальное употребление. Эмигрантская публицистика не дает такого поступательного развития сложносокращенных слов (от инициального точечного написания → к последующему инициальному бесточечному лексикализованному), свойственного советскому языку. Напротив, точечные написания аббревиатур поддерживали в языковом сознании эмигрантов условный, искусственный характер обозначений, образованных путем стяжения частей нескольких слов в одно. Лексикализация аббревиатур в эмигрантском узусе происходила гораздо более медленными темпами, чем в советском языковом пространстве.