… (Меч. 1937. 4 апр. № 13).
Большую семантическую и прагматическую нагрузку в эмигрантской прессе получил тематический ряд, связанный с понятием крепостного права. Анархические газеты применяют прецедентный феномен «крепостничество» (в рамках общей идеологии анархизма) как синоним несвободы человека в современном мире вообще.
В Австрии – полный хозяйственный застой, при политической смерти страны и при возвращении ее чуть ли не к крепостному труду… (Анархич. вестник. 1923. № 2).
Из глыб камня и железа руками промышленных рабов, крепостных церкви и «партийных работников» можно строить лишь вавилонские башни (Анархич. вестник. 1923. № 1).
В монархических и правых изданиях встречается узкая и широкая интерпретация данного понятия: с одной стороны, это метафорический инструмент, позволяющий найти адекватную (с точки зрения эмигрантов) историческую аналогию советской системе колхозов и совхозов:
Крестьяне чувствуют, что все равно они будут разорены: что все равно волей-неволей придется пойти в колхозы не то в качестве батраков, не то в качестве новых крепостных (Сегодня. 1930. 15 янв. № 15).
…ввести под видом совхозов и колхозов в России всеобщее крепостное право… (Руль. 1930. 2 янв. № 2767).
с другой стороны – это модально-оценочный знак сущности советского строя вообще:
Русская Земля полна страданий, там царствует рабство, небывалая эксплоатация [sic], новое крепостное право (Рус. газета. 1937. № 3).
Давно ведь инициалы правящей в СССР партии – ВКП расшифровываются в народе как «второе крепостное право». (Меч. 1937. 6 июня. № 21)
3. наименования государственных и военных реалий. В первую очередь сюда относятся прежние, дореволюционные обозначения и явления, утратившие свое значение в советской жизни: скипетр, андреевский морской флаг, императорский штандарт, трехцветный национальный флаг, (разг.) Егорий («орден св. Георгия»[277]), (разг.) егорьевская медаль («медаль св. Георгия для отличия нижних воинских чинов»[278]), а также те немногочисленные зарубежные прецедентные ситуации, которые инициировали появление специфических феноменов в эмигрантском публичном дискурсе, напр. Третий Рейх. Использование старых символов государственной, царской власти в среде монархической эмиграции легко объясняется переносом многих моделей социальных, политических, экономических взаимоотношений людей из прежней России в диаспору, стремлением сохранить национальные святыни.
Над президиумом был широко развернут большой Императорский Штандарт как символ монархической сущности РНСУВ. По обе стороны штандарта были подняты российские флаги –