– Ее муж – старик! А она… она молода и прекрасна, как сама луна! Да, мы встречались тайно. Пока она не зачала от меня малышку Ю-Мин. Это самый большой позор и самая сладкая тайна. Я храню ее здесь. – Шэн стукнул себя кулаком в грудь. – Возле самого сердца. И умру с этой тайной! Горе неверной жене! И горе тому, кто соблазнил ее. Мою возлюбленную протащат по самой большой площади столицы, а потом возведут на погребальный костер. Мою малышку… – Он встряхнул головой, и черная прядь выбилась из гладкой прически. – Мою Ю-Мин отправят в рабочий дом, где она будет до скончания веков тачать башмаки или собирать рис на полях богачей. Или сделают гунци…
«Проституткой», – поняла я и содрогнулась, вспомнив милое личико ребенка и нежный голос. По телу пробежала дрожь.
– Шэн, – позвала я. – Я никому не расскажу об этом. Клянусь! Эта тайна останется со мной так же, как до этого она хранилась в твоем сердце. Ты веришь мне?
Ю Шэн-Ли молчал. Что-то плескалось в его темных глазах – надежда? Страх? Любовь к дочери?
«Поклянитесь на крови, – шепнул мягкий мелодичный голос, обладателя которого назвали Умником. – Тогда поверит…»
Я лихорадочным взглядом обвела помещение, заметила нож для вскрытия писем.
– Верь мне! – сказала, быстрым движением схватила нож и полоснула по ладони. – Я знаю, что такое любовь и что значит жертвовать во имя нее.
Короткая вспышка боли!
– Мэрион! – бросился ко мне альтарец.
Закусив губу, я втянула воздух сквозь сжатые зубы, стараясь не смотреть на рану, из которой сочилось что-то теплое.
– Клянусь, – повторила я. – Я не предам! Никогда!
Он остановился рядом, раздувая ноздри и глядя, как в пригоршне собирается алая жидкость. Я держала руку на весу, пристально глядя на альтарца и чувствуя, что еще немного, и упаду в обморок.
– Я… верю, – наконец произнес он. – Спасибо, Мэрион. Теперь я в долгу перед тобой.
Не успела моргнуть глазом, как Ю Шэн-Ли выхватил у меня нож и нанес себе такую же рану.
– И я клянусь, – сказал он, – сделать, как ты просишь. Никто не узнает, юная госпожа. Это мое слово.
Он сжал мою кровоточащую ладонь своей, я глубоко вздохнула и почувствовала, как пол едва не уходит из-под ног. Но вместе со слабостью пришло облегчение: он поверил! Он поможет мне!
– Спасибо, – слабым голосом проговорила я и всхлипнула, сглатывая слезы.
Посол сразу повеселел и, усмехнувшись, произнес нарочито грозно:
– Отставить слезы! Воину плакать не пристало! Беги немедленно умываться! А я прикажу подготовить для тебя альтарскую форму. На сборы, – Шэн сощурился и глянул на настенные часы, – полчаса.