– Беги, – прошипел Аука. Леший еще ускорился, почти побежал.
– Кто там? – закрутил головой Иван, пытаясь понять источник опасности.
– Беги, дуралей! – повторил леший. – Убьют!
И тогда княжич послушался. Зловещий гул приближался, да и вороны все громче и громче кричали над головой, пролетая все ниже и ниже. По спине парня пробежал холодок плохого предчувствия, а камни проносились под ногами, приближая их к мерзкому капищу.
Аука скрипел и разваливался на глазах, но пока еще держался. Он терял ветви и куски коры, но заветную кувалду старательно нес туда, куда повелела хозяйка. Княжич не отставал, но, несмотря на молодость, Иванушка бежать уже подустал, раскраснелся, боевой шлем варяжского царя упал с головы и укатился в траву. Возвращаться за ним княжич не стал, опасаясь потерять из виду лешего.
Спина лесного обитателя и так скрылась за очередным поворотом дороги.
Иван невольно оглянулся и прибавил ходу – там, позади что-то его догоняло – что-то большое, склизкое и омерзительное.
Иванушка не стал дожидаться этого нового врага, побежал за лешим, отводя в сторону плотные космы каких-то противных кустов – затхлый запах тины выдавал близость болота. Вот-вот откроются прибрежные линзы темной воды, и тогда проявится в Яви вечный перевернутый трон, жестокий заклан-камень, темное капище, к которому уже целую вечность ведет и ведет своих жертв в одну сторону древняя дорога Чернобога.
Оно уже близко – это страшное, пропитанное кровью место, вплотную примыкающее к черной трясине.
Иванушка налетел на остановившегося лешего.
– Дальше к трону Лютобога ты пойдешь один, – промолвил Аука. – Возьми молот Перуна, теперь он твой. А я попробую задержать царицу гадюк Ламию. Она нас уже догнала.
Глава 19. Чья эта смерть?
Леший аккуратно опустил на землю божественную кувалду, пристально посмотрел на Иванушку и сказал:
– Иди. До капища девять шагов, а я взадпятки пойду – змею встречу.
Аука повернулся и пошел навстречу усиливающемуся противному гулу.
Огромная, опасная, отливающая ночной мглой и смертью чешуйчатая царица северных змей приблизилась к перегородившему путь лешему.
– Я – Ламия! – громогласно зашипела свернувшаяся напряженными кольцами змея. Готовая рвануться вперед, готовая убить и растерзать по воле Чернобога, она смотрела непроницаемыми глазами на Ауку и почему-то медлила с атакой. Не этого противника искала она, не его должна была остановить.
– Уйди с дороги, лесной житель, – вновь оглушительно прошипела Ламия. – Ты мне не нужен.
– Это лес хозяйки, – проскрипел Аука. – Она скоро вернется, и тогда ты пожалеешь!