Все долго молчали, уставясь в пол вагона. Потом не проронивший за всю дорогу ни одного слова Деревягин встал и, глядя в верхний угол купе, истово перекрестился.
— Укрепи, господи, души их, героев и защитников наших!
— Простите меня... — тихо, не поднимая головы, проговорил военный.
Они подъезжали к станции Сумский Посад.
3
Леспромхоз, куда приехал Ковалев, размещался в поселке бывших строителей дороги Сорока — Обозерская. Кроме основного поселка, который назывался Центральным и в котором находилась контора леспромхоза, был второй, поменьше, его так и называли — Второй.
В Центральном поселке была пекарня, баня, магазин, столовая (она же клуб), небольшая амбулатория с комнаткой для врача и три барака. В одном из них размещались конторы леспромхоза и ОРСа, во втором жили ИТР и служащие («Дом правительства») и в третьем, самом большом, — рабочие. Для лошадей — небольшая конюшня из досок.
Вечером, подписав акт о принятии леспромхоза («В этих условиях — пустая формальность», — подумал Ковалев), новый директор собрал у себя в кабинете его руководителей.
Кабинет представлял из себя небольшую, отгороженную досками от остального барака комнату, в которой стоял стол, сколоченный из досок, и один табурет.
«Не очень богато, но ничего, для начала сойдет, — с улыбкой рассматривая «убранство» кабинета, подумал Ковалев. — Вполне военный кабинет...»
— Иван Николаевич, — обратился он к главному механику Наркомлеса, находившемуся здесь в командировке в связи со сдачей-приемкой леспромхоза, — выдерни, пожалуйста, в бухгалтерии из-под кого-нибудь табурет для себя... А вы на чем сидеть будете? — спросил он остальных, собравшихся на совещание.
— Ничего, — проговорил густым басом не старый еще, сухощавый человек с большими глазами и пушистыми светлыми усами, — мы привыкли на корточках возле стенки.
И он уселся на корточки, тут же начав свертывать цигарку. Его примеру последовали все присутствовавшие, кроме главного инженера леспромхоза, который остался стоять.
— Начнем с того, что снимем шапки и полушубки и сложим все это сюда, в угол, — предложил директор.
— Шапки можно, — согласился густой бас, — а полушубков не снимайте, замерзнем через десять минут.
Начали совещание с того, что главный инженер Анатолий Григорьевич Люсин стал представлять новому директору руководящих работников леспромхоза.
Люсин имел лесотехническое образование, проработал перед войной полгода главным инженером и полгода директором одного из северных леспромхозов. В начале войны ушел в партизанский отряд, но через два месяца был отозван для работы в лесу. Этот коренастый человек, чуть повыше среднего роста, с простым открытым лицом, светлыми волосами и умными добрыми глазами, был моложе Ковалева на два года. В нем чувствовалась большая физическая сила, но движения его были несколько скованы, медлительны. Казалось, он постоянно опасается что-нибудь разбить.