— Водку с колбасой надо поставить, а вино — это пустое! — выкрикнул Ховринов.
— Работать по двенадцать часов — это прямое нарушение трудового законодательства, — заявил, вставая с места, председатель рабочкома Ольшин. — За это Коппера привлекать к ответственности надо, а не вином поить.
Ковалев налил стакан воды и, выпив его залпом, подошел к Ольшину вплотную.
— Слушай, рабочком, а к какой ответственности должны привлекать нас с тобой за провал государственного плана? Если уж Коппер со своими стариками заслуживает какого-то наказания, то мы с тобой должны в тюрьме сидеть, а не в этом кабинете. Понял? И вообще, запомни, что лес в белых перчатках не рубят, работа наша сезонная, больше половины годового плана в первом квартале надо сделать. Можем мы в таких условиях уложиться в восьмичасовой рабочий день? Не можем. Давай об этом никогда не ставить вопроса.
Ольшин посмотрел на Сясина и молча уселся на свое место.
— Дальше, товарищи, — продолжал докладчик. — Нам нужно коренным образом изменить движение тракторов на ледянке и лежневках. На ледянке должны быть специальные линейные трактора, освобожденные от маневровых работ. Трактористов закрепим на определенных видах работ на весь зимний сезон.
— Вот это дельно! — выкрикнул Кулагин.
— Не выйдет! — одновременно с Кулагиным выкрикнул Сясин. Он встал — бледный, с дергающимися губами — и, тыча в сторону докладчика указательным пальцем, продолжил: — Я не позволю вам вмешиваться в организацию движения транспорта. Для этого надо быть специалистом, а не вообще руководителем, товарищ директор. Я на железной дороге...
— Вы сядьте, товарищ старший диспетчер, парторг вам слова еще не давал. А что касается меня — я своих действий со старшим диспетчером согласовывать не собираюсь.
Ковалев уже с первого дня пребывания в леспромхозе знал, что Сясина все называют начальником службы движения. В штатном расписании такой должности не было. Сясин самочинно присвоил себе это звание: звучало солидно. Ковалев не стал бы придавать значения этому незначительному недоразумению, но сегодня на бюро Сясин сам напросился на развенчание.
Поленов постучал по столу карандашом, призывая к порядку.
— Последний вопрос, который я хотел сегодня затронуть, — продолжал Ковалев. — Я вынужден снять с трактора так называемого стахановца Плисюкова. Лес возить не умеет.
На секунду в кабинете парторга воцарилась полная тишина. Потом вдруг Ховринов выскочил на середину комнаты и закричал, словно заблудившись в лесу:
— Правильно, очень правильно! Ведь первый аварийщик в леспромхозе, всю дорогу перепортил!