Но всё же во время обсуждения двигателей Джереми не покидали мысли о том, что может произойти дома, скорее всего уже происходит, и когда он наконец покинул Хейл, то решил добираться домой по кратчайшему маршруту. За пару дней до отъезда из Нампары он раздобыл локон волос Клоуэнс, кудряшки Изабеллы-Роуз и, конечно же, без каких-либо трудностей — свои собственные волосы. Он отвез их к ювелиру Соломону в Труро, купил серебряный медальон за восемь фунтов и попросил старика-ювелира поместить локоны внутрь, оставив место для еще одного. Он толком не знал, что стоит подарить матери по такому случаю.
Так что по пути ему пришлось сделать крюк и заехать в Труро за медальоном, и Джереми признал, что оно того стоило. Соломон сделал всё элегантно и со вкусом, уменьшив локоны наполовину, но оставив между ними достаточно места, чтобы четко отличать один от другого: темно-медные волосы Джереми, почти как у отца, сияюще-светлые Клоуэнс и по-цыгански черный локон Беллы, значительно темнее материнских, которые часто сияли и привлекали взгляды всех присутствующих.
Лавка Соломона находилась на Сент-Остелл-стрит, а прямо напротив нее — кофейня Блайта. Понимая, что опоздает к ужину, Джереми отправился туда и заказал пирог с голубиным мясом.
Зал был разделен перегородками, и клиенты сидели в относительном уединении. Во время еды Джереми читал имеющиеся в заведении газеты. Он краем уха слышал о победах русских, но пока что не видел об этом ни строчки. Новости оказались потрясающими. Неужели это начало конца? Он также прочитал, что в Ла-Манше и Ирландском море хозяйничают американские приватиры.
— Добрый день, Джереми Полдарк, — произнес кто-то и плюхнулся напротив.
Это был Конан Уитворт.
Джереми познакомился с ним на музыкальном вечере в Каэрхейсе, а до этого и знать не знал.
— А, Конан... День добрый, — учтиво ответил Джереми.
Мальчик решительно занял стул напротив и разглядывал Джереми, а он продолжил трапезу. Подошел разносчик.
— Это вкусно? — спросил Конан, указывая на тарелку Джереми.
— Весьма.
— Тогда и мне принесите. И побыстрее. — Когда разносчик ушел, Конан сказал: — Бабушка у мисс Агар. Она меня отослала, но вовсе не поесть. А мне нужно перекусить.
Джереми промычал и перевернул страницу газеты.
— У меня прыщи, — сказал Конан.
— Что?
— У меня прыщи. Видишь? Некоторые лопаются.
Джереми уставился на прыщавое лицо мальчишки. Его бледная кожа походила на апельсиновую корку. Но и угрей на ней было порядочно.
— В Труро ходит оспа, — заявил Конан, завозившись с очками — он снял их, протер и нацепил обратно. — Особенно на том берегу реки.