Между тем, женщина задала следующий участливый вопрос:
— И зачем это вы связались с шайкой мерзких фашистов?
— Фашисты? Уже тут?! Кха-ха-ха! — зашелся я в приступе то ли хохота, то ли кашля. — Да что вы вообще о фашистах знать можете! Ведь пока гад Шикльгрубер пейзажики малюет где-то под мостом в Берлине!*** Короче говоря… — тут до меня дошло, что сказано несколько больше, чем оно того стоило. — Не знаю никаких фашистов, и знать не хочу. Я простой студент, просто не повезло…
— Та-а-а-кс! — резко оборвала меня следователь. — Вот счас-то все сходится!
Всего пара мгновений, и как подменили человека! Теперь в ее глазах плескалось одно лишь торжество и злоба. Резко раздавив папиросу о край стола, она резким щелчком отбросила окурок прямо на пол. Наклонившись ближе ко мне, выплюнула в лицо слова с брызгами:
— Так вот, гражданин Обухов Алексей Анатольевич, 1903 года рождения, стало быть студент, из потомственных дворян! Хватит заливать. Нам все решительно очевидно. Единственно верная для вас линия поведения — чистосердечно покаяться перед советской властью! И вот что, — в тоне женщины опять проступили нотки усталой нежности. — Мы не ставим к стенке врагов гораздо более матерых, чем вы. Вот, — она сделала широкий жест по направлению к окну. — Там работают люди, многие из них были приговорены к высшей мере, но они честным трудом очищают себя от прежних преступлений перед советской властью. Помните, наша задача — не карать, а ставить на правильный путь!
— Не знаю никакого Обухова… — вскочил я.
— Сидеть! — меня буквально подкосил резкий крик, а еще пуще многообещающий лязг двери за спиной.
— Ну, мы вас заставим признаться, — следователь опять перешла на доверительный тон, совсем как плохой актер в постановке провинциального театра. — Только себе же дороже сделаете. Запомните, гражданин Обухов, искреннее раскаяние поможет искупить вашу вину.
«И увеличит срок…» — мрачно закончил я про себя ее речь фразой из какого-то фильма.
Затем сквозь льющийся в глаза свет лампы явственно представил, как идиоты в кожанках находят тайник, забыв от радости смешные инструкции следователя, вытаскивают из ящика в первую очередь привычное и понятное — винтовку с патронами, с хохотом передают друг другу бутылку бело-финской водки, в то время как незамеченный в потемках смартфон хрустит под их каблуками, а микросхемы смешиваются с грязью и шлаком.
Уж не знаю, по какой статье нынче идет борьба против социализма с оружием в руках, но на пулю в мой затылок хватит с гарантией.
\\\*Согласно некоторым источникам, именно такую надпись оставил Н. Гумилёв на стене камеры N 77 на Шпалерной 24 августа 1921 года.\\\