— Рядом БАМ проходит. Восемь километров от поселка до станции Юктали. Как в социальном плане повлияло строительство дороги на жизнь Усть-Нюкжи, какие проблемы появились?
— Если говорить о положительном, то пришло электричество. Раньше у нас был только движок, включали его иногда на несколько часов. Появились в поселке стройматериалы. Тоже дело нужное. Раньше ничего не было. Теперь знаем, что такое оргалит, линолеум, обои. Раньше только доски сами и делали. Продукты магазинные кой-какие прибавились. Вот и все, пожалуй.
— А ущерб какой БАМ принес?
— Главным образом моральный, ну и экономический, конечно. Дорога-то проходит через наши пастбища. Это только с виду кажется, что безжизненная здесь земля. Нет. Пастбища, охотничьи угодья здорово пострадали. Появился черный рынок на пушнину. Пожары каждый год теперь. Да такие, что за поселок страшно. Представляете, другого берега реки мы летом не видим. Все в дыму. Корейцы своим браконьерством донимают. Наши уж в тайгу ходить побаиваются, того гляди, в петлю угодишь.
— Вы пробовали жаловаться, ловить браконьеров?
— Конечно. И не раз их ловили. А что мы можем? Из области звонят, говорят: «Отпустите, вы срываете план заготовки леса». А еще накричат: «Страну без леса оставить хотите?» Видели бы, что они заготавливают…
Потом мы говорили с Валерием Ивановичем о самом совхозе, о поселке, об их заботах. И я не поверил председателю сельсовета, пошел проверять его слова, за что раскаиваюсь.
В совхозе, который в восьми (!) километрах от станции БАМа, не знают, куда девать свежее молоко! Его сливают свиньям, спаивают лисам. Вот так! Рядом большой поселок мостостроителей, где дети буквально голубые от «качественного» питания, рекомендованного учеными. А здесь — свиньям, лисам!
О каких подсобных хозяйствах на БАМе после этого вести разговоры? О каких социальных проблемах? Хоть какие-то остатки рачительной экономики должны же быть! Полтора десятка лет совершается даже не преступление — садистское издевательство над людьми. И ничего. Все с рук сходит.
Зимой в совхозе забивают оленей, а мясо везут… нет, не на БАМ, конечно, — в Благовещенск. Плановые поставки. Строители «стройки века» на консервах, на перемороженной рыбе сидят, а «планирующие» бюрократы ничего не видят — как до БАМа планировали вывоз, так напланируют.
— Да мы бы рады все на БАМ возить. Нам же ближе. Но не имеем права, — говорит директор совхоза.
— Почему?
— Потому что никаких прав у нас нет. Только слова одни. Вот в тот год медведь около стада кормился. Целый месяц кормился. С полсотни молодняка задавил. А убить его не имеем права. Нужно из Тынды охотоведа звать, а он выехать не может. Корейцы же ловят медведей, и ничего, без охотоведов обходятся. Оленеводство у нас работает вхолостую, почти без прироста. Как начали природу охранять, 500–600 голов теперь каждый год задирают медведи и волки. Особенно медведи. Ну, палим в воздух. Пугаем. А звери уж поняли про инструкции, даже не скрываются.