На суше и на море, 1990 (Быков, Черкашина) - страница 405
Ледниковый Алтай оказался обойденным. И на продолжительное время, до конца XIX столетия, утвердилось мнение, что здесь вообще почти нет оледенения. Но имя П. А. Чихачева не осталось забытым на Алтае. В его честь назвали один из величайших хребтов этой горной системы. Петр Александрович — брат Платона Чихачева, можно сказать, первого нашего русского альпиниста, известного своими восхождениями в прошлом веке в Пиренеях, Альпах, в горах Южной Америки.
Не перехвалили ли знатную гордячку восторженные поклонники? Ведь дело доходило до того, что алтайцы и тувинцы заявляли: нам и смотреть на нее нельзя… Ну это, положим, уже не от ее чрезмерной святости, а потому, что первые смельчаки, кто пытался подняться на ледники и снежники без темных очков, просто слепли от обжигающего отраженного света (это может случиться даже тогда, когда солнце вроде бы скрыто туманом и тучей и имеется лишь рассеянный свет.
Белуха не особенно высокая, но и не малорослая, скорее всего средняя, она с плавными формами, не бьющими в глаза достоинством и благородством. Появляется неожиданно в просвете темных елей, на тысячу метров выше окружающих гор, сияя в небесной синеве тонко очерченными гранями. Словом, полна величия. А в величие входит, по нашему мнению, обязательно и красота. А красота подразумевает и чистоту. Возьмите хоть животное, хоть дерево, даже ту же машину, если ее не загадят какие-то нерадивые руки при неумной голове. Природа же, если присмотреться к ней, старается содержать себя в порядке и чистоте. Как говорят, самоочищается. Даже на первый взгляд отходы в ней рационально идут на удобрения. Не без того, конечно, когда стихия, выйдя из-под контроля, творит «грязные дела». Но это как исключение. А общим правилом является то, что она все-таки безостановочно стремится к опрятности, к упорядочению себя — как внешне, так и внутренне.
Так вот, Белуху потому, возможно, так и назвали, что увидели ее удивительно величавой, чистой. Такой, как письмо, как венчальное платье, как бел-горюч камень — волшебный, загадочный, как белый свет (а он, по В. Далю, значил не только незапятнанность, но и «вольный свет, открытый мир, свободу на все четыре стороны»). Нечто подобное чувствовал человек с белой совестью, вырвавшийся из заключения, заблудившийся и нашедший путь — может ориентируясь на ту же гору, наконец, восходитель, оказавшийся на самой вершине.
Не случайно именно здесь, на Алтае, два столетия подряд искали русские люди таинственное Беловодье, легкую страну, устроенную как рай земной, где они могут зажить в полном счастье. Искали и, по их представлениям, находили, приводили сюда из Европейской России, с Урала, из Сибири равниной своих земляков.