Такой шаг заставит заокеанских партнеров снова попытаться найти подход уже к новому главе русского сектора, потоптаться на месте. Плюс, при удачных выборах (в результате я почти не сомневался, но предпринимал страховочные шаги) внутри можно было рассчитывать на абсолютную поддержку властей.
Наконец Иванов закончил свои приготовления и вышел из гримёрки, за ним по пятам следовал какой-то мужчинка гееватой наружности. На Викторе Алексеевиче был надет весьма стильный пиджак, скроенный под старинный манер, но при этом не кажущейся неуместным в современности, минимум вышивки и блестящих элементов. На ногах брюки со стрелками, в тон пиджаку и до зеркального блеска начищенные лакированные туфли. В руках Иванов держал великолепную, скорее всего старинную, трость.
Стилист все пытался убедить Иванова одеть перчатки. По его убеждению перчатки дополняют образ и без них многие элементы выглядят неестественно.
Я внимательно оглядел Иванова.
Какие ассоциации вызывает трость? Какой образ она навеивает?
Мне сразу представился Люциус Малфой из фильма про Гарри Поттера, потом вспомнился клип Эллиса Купера, где он весьма умело обращался с тростью, как будто всегда с ней ходил. Потом вспомнился Александр Сергеевич Пушкин и вообще дух того времени, как он видится современнику.
— Трость оставь! — сказал я Иванову.
Улыбка Иванова померкла, но спорить он не стал и отдал трость стилисту, заставив его прекратить своё нытьё, замолчать.
Дело в том, что с этой тростью Иванов был похож не на Пушкина, а на пушкинца из фильма «Бакенбарды», не гармонировала трость с его манерой ходьбы и жестами, выглядела в его руках палкой которую он готов использовать по назначению. Без трости образ был более естественным, Виктор не создавал впечатление ряженого.
Большой зал, яркий свет, вспышки фотоаппаратов, объективы камер.
Иванов привычным жестом попросил тишины и начал свое выступление.
— Уважаемые дамы и господа, представители прессы, — начал Иванов, когда все расселись, — в последнее время ходило много слухов, будто я собираюсь баллотироваться в президенты, или еще более невероятные слухи, что я передаю свою компанию приемнику. Все это… правда!