Однокашник рассказал, что в Твери жилье куда дешевле, меньше налоги на занятие магической практикой. И ходят слухи, что после громких событий в городе князь и городская Дума хотят привлечь в город магов, предоставив им разные льготы.
— Мама, а что это были за громкие события?
— Я все уже не помню, но там за месяц или чуть больше от упырей и вампиров погибли два значительных семейства. Одно семейство было, кажется, богатого купца, гласного городской Думы. А второе — это я помню точно — из военных. Отец семейства был командиром пехотного полка, а старший сын только стал офицером. Он считался завидным женихом и его еще долго вспоминали и жалели, что жизнь так нелепо оборвалась в самом начале. Страдали и другие люди, но после таких событий власти не остались в стороне. И действительно, льготы продержались, наверное, лет десять. Когда мы приехали сюда (Валё был еще маленьким), нас встретили радушно. Мы сняли полдома на улице Восточной, и нам из казны оплачивали половину аренды жилья. А потом отец узнал, что на этой улице у дома умер хозяин, у которого не осталось наследников. Юрий обратился в городскую Думу с просьбой продать ему этот дом. И нам его продали за очень умеренные деньги, да еще и в кредит. Премии за убитых в городе тварей также подняли. Отца стали часто приглашать лечить людей, которым после праздника тяжело встать с кровати. Поэтому выплаты долга за дом перестали быть проблемой.
Вместе с отцом в город приехали еще три или четыре мага, и ужасов стало твориться меньше. Даже когда льготы приехавшим магам убрали, то хуже не стало. Правда, отец говорил, что если маг заканчивал Тверскую академию и оставался тут работать или служить, то эти льготы его не касались. Они относились к тем, кто переехал сюда из других Новых княжеств. Ой, я еще не сказала, что до сих пор есть льгота по городскому налогу на дом и сад. Наверное, ее забыли отменить, но и пусть дальше забывают.
Оставшееся время до понедельника я томился от ожиданий и предвкушений того, что будет дальше. Часто отвечал брату и маме невпопад, потому что мысли мои витали где-то там, вдали, ночью спал беспокойно, то и дело просыпаясь. При удобном случае я уединялся с Лео и терзал его вопросами о разных аспектах моего будущего. Он даже сказал, что то время, когда я еще не разговаривал с ним, вспоминается ему как часы сплошного блаженства. Но аккуратно отвечал на вопросы и очень редко ссылался на то, что мне еще рано.
Я, кстати, задал Лео вопрос: можно ли говорить учителю про то, что у меня есть фамилиар. Ведь он же рассказал мне о необходимости быть честным с учителем. Лео недовольно махнул хвостом и ответил, что лучше поменьше касаться этого. И совсем хорошо вообще не упоминать о нем. Поэтому не стоит, чтобы я говорил об Лео сам. Но если учитель как-то догадается, то уж куда деваться…