Наступил вечер, и я, бросив недособранный ранец, выскочил на двор. Мама что-то крикнула вслед, но я сделал вид, что не услышал. Раз — и я уже в саду и карабкаюсь на старую яблоню. Мне уже не раз говорили, что нельзя на нее лазать, она уже старая, может и сломаться, но — не сломается же она подо мною! Не может этого быть!
Почему не сможет — а вот это секрет. И не мой секрет, а кота Лео. Он мне сказал по секрету, что эта яблоня не сломается еще пару лет, поэтому если нет сильного ветра, то со мной ничего не случится. Только мама может увидеть и наказать.
Но она пока не видит, и потому смогу немного посидеть на яблоне и посмотреть на юго-запад.
Даже с самых верхних веток мне видно немного- огород Ивана Демьяныча, Ржевская улица, дома на другой ее стороне и пожарная каланча. Я все это и так знаю, но с тех пор, как я залез на яблоню и посмотрел в ту сторону, меня все время тянет глядеть туда, словно там скрыто что-то важное или интересное. Когда я спросил маму, отчего это может быть, она сначала заплакала, а потом строго-настрого запретила лазать на яблоню. А то я могу упасть с нее и разбиться. Один из моих предков в Армире так и разбился, когда полез на черешню полакомиться. И потом его отец так затосковал о нем, что затворился в своем крыле дворца и перестал выходить к людям. Потому нельзя это делать, чтобы мама и брат не захворали от горя, если со мной что-то случиться Так мама мне и сказала: «Ты ведь не хочешь этого?» Конечно, я ведь не хотел этого и целых две недели не лазал на дерево. Но потом подошел к нему и… А Лео говорил мне, как лучше подняться, какая ветка самая прочная и, если я буду всегда браться за правильные ветки, то правильно залезу и правильно не свалюсь.
Вот!
Поэтому и сегодня я правильно влез, оттого могу посмотреть туда. Там было как всегда. Только когда я смотрел в ту сторону, мне отчего-то становилось так спокойно, словно кто-то был со мной рядом, вроде старшего брата или отца. Но Валера уже большой, он на деревья не лазает, разве что когда нужно собирать с них плоды. А отца…Я ведь его никогда не видел. Только пяток фотографий его, которые мне показывала мама. И — иногда во сне. Тогда мне казалось, что он подошел ко мне и долго стоял и смотрел, как я сплю. И иногда что-то говорил. Но когда я просыпался, то его рядом не было. И слова не оставались в памяти. На коврике не было следов, ничего мне не оставлено. Значит, его не было. Я спрашивал маму: мог ли отец приходить к моей кровати во сне? Мама ответила, что она не знает. В детстве ее учил мой дед, что тени людей иногда приходят в мир живых, но это дается далеко не всем. Из одиннадцати поколений его предков в виде теней потом являлось всего двое. И она сама никогда не видела призраков.
