Увидев рядом с собой та-года, лепурский маг послал противнику последний подарочек — заклинание хетча, после чего прыгнул на доску…
…Яроттцы, достигнув леса, остановились: пленники бесследно исчезли, словно растворились в небе, полном звезд.
Звезды…
Крупные, яркие звезды отразились в бездонной черноте зрачков Трээды. Пучок на редкость длинной травы, склонившись к ее лицу, мягко коснулся щеки.
…Сколько прошло времени, Михаил не знал. В один ужасный для себя миг он, с трудом разлепив веки, понял, что висит на стене, прикованный цепями. Раны его горели, все тело, сплошь покрытое бесчисленными ссадинами, ныло тупой болью, а засохшая кровь заменяла ему кожу — пожалуй, в этом состоянии он мог себе позволить маленький стон.
— Очнулся, — прокаркал Рач, приблизившись к пленнику.
— Нет, — с трудом выдавил из себя Михаил. От этого единственного слова голову пронзила нестерпимая боль.
— Очнулся! — злорадствуя, повторил маг. — Пришла нам пора поговорить.
Михаил отрицательно мотнул головой: от него не дождутся ни слова! И не потому, что он будет стойко молчать — он попросту ничего не знает.
— Поделись с нами планами своих командиров, — вкрадчиво начал Рач.
— Не знаю, — пробормотал пленник, беспомощно повисая на цепях.
Железо тихо звякнуло о камень. Звук этот доставил магу истинное удовольствие. А вот ответ полудохлого лепурца — нет.
— По-видимому, разговор у нас будет долгий. — Рач, медленно подняв руку, вдавил палец в обнаженную грудь Михаила.
…Боль! Словно раскаленная игла пронзила тело, разрывая его на тысячи горящих клочков. И длилось это на порядок дольше вечности…
Увидев, как исказилось лицо жертвы, маг хищно улыбнулся:
— Планы!
Молчание.
…Боль! Она поселилась в каждом уголке тела и весело скалится, наблюдая мучения пленника.
— Что ж… — Рач извлек из-под своей мантии длинную иглу. Примерился, под какой из ногтей ее в первую очередь вогнать. Пожалуй, под вот этот…
…Маленькая пчелка ужалила так нежно! Михаил улыбнулся ей, и она продолжила свой нелегкий труд. Минула еще одна вечность…
…Поток холодной воды привел пленника в чувство. Непонимающе посмотрев на солдата, держащего в руках ведро, Михаил перевел взгляд на нетерпеливо приплясывающего палача.
— Планы!
Жертва мага и рада была бы что-нибудь промолвить, да только рот уже не открывался… Вот так иногда удается хранить героическое молчание!
— Отлично. — Рач вызвал из небытия маленький язычок огня у себя на ладони…
…Боль! Всеобъемлющая и всепоглощающая боль…
Маг призвал на голову пленника все самые страшные проклятия, которые вспомнил… Можно ведь устать, пытая этого лепурца. А значит, ничего не остается, кроме как…