— А хоть бы и так! — хохотнул Бритвин. — Нет, серьезно, Сергей Сергеевич, не можем мы сейчас от прямого своего дела отвлекаться. У нас же как на передовой. Надо учитывать.
— Надо-то надо… — промямлил Смирдин. — Странно как-то получается — тебя будут проверять, и ты же условия ставишь, с ног на голову все переворачиваешь. Ты же должен сейчас в страхе быть.
— Ну уж нет, не дождешься! — со смехом и злостью сказал Бритвин. — Это уже третья такая жалоба за полгода. Хотят, понимаешь, чтоб мы чудеса творили, с того света людей вытаскивали! Если я жалоб этих бояться буду, то мне работать нельзя. Сиди и дрожи, как бы чего не вышло.
— Да, поздравить же тебя надо, — оживился Смирдин. — Говорят, Беляева ты прооперировал просто блестяще.
— Ты лучше спроси, чего мне это стоило! А если б неудача, что вполне могло быть? Вы бы с меня голову сняли и не поморщились. Поздравлять-то легко, ответственность брать трудно.
— Молодец, молодец…
— Вот и надо ценить молодцов, условия им создавать, а не дергать по пустякам, не отвлекать от дела. Намек понимаешь?
— Ладно, — сказал Смирдин, вздохнув. — Уговорил. Жди нас к половине третьего.
Смирдин приехал точно в срок с двумя хорошо знакомыми Бритвину хирургами. Устроив их в своем кабинете, Бритвин положил на стол всю необходимую медицинскую документацию и сказал:
— Вот вам бумаги, знакомьтесь и делайте свои выводы. Я загляну через часок примерно. Достаточно вам?
— Хозяин покидает гостей, — заметил с усмешкой один из хирургов. — Нехорошо.
— Ничего, ничего, — отмахнулся Бритвин. — У меня две перевязки как раз, да и вам без меня удобнее будет разговаривать. Можете на все корки чехвостить за глаза. Если же вдруг срочно понадоблюсь — позвоните, меня вызовут. Чай вам сейчас будет. Крепкий — для обострения мозговой деятельности. — Бритвин засмеялся, тряхнул приветственно поднятой рукой и вышел.
Он был совершенно убежден в своей профессиональной безупречности, потому и держался так уверенно, почти небрежно. К тому же, считая уверенность в себе одним из важнейших свойств человеческого характера, всячески, с молодых еще лет, ее в себе развивал и поддерживал. Люди часто не имеют возможности или просто не хотят, ленятся вникать в суть дела, разбираться в том, прав ты или нет, и тогда многое решает твоя собственная манера держаться. Уверен, смел, напорист — значит, скорей всего прав, думают все. Смущен, робок, стеснителен — стало быть, в чем-то виноват, вероятно.
Бритвин делал вторую перевязку, когда появилась старшая медсестра и сказала, что Смирдин просил узнать, освободился ли он. Бритвин молча кивнул и продолжал все так же неторопливо и тщательно работать. Подождут. Сначала дело, а потом уж всякие там бумажные штучки.