— Да. И предгорья Кавказа поблизости.
Марина Николаевна помолчала. Ей постоянно хотелось расспрашивать Павла о его прошлой жизни, чтобы представить ее как можно подробнее и полнее.
— А кто твои родители?
— Их нет уже… Отец шофером был, погиб в аварии, а мать санитаркой в больнице работала. Умерла, когда я учился на четвертом курсе. Братьев и сестер нет, двоюродные только.
— Так ты один теперь на свете?
— Ну, почему же, — улыбнулся Павел. — Ты у меня… Дочь…
— А какая она?
— Хорошая… — Павел помолчал и повторил твердо: — Хорошая. Кавалер у нее недавно появился серьезный. Лет под тридцать и, кажется, их институтский преподаватель.
— Ты будешь рад, если она за него замуж выйдет?
— Что ж, пора…
— И тебе спокойнее будет, правда?
— Разумеется. — Он покосился с усмешкой. — Ты словно меня упрекаешь в чем-то?
— Нет, почему же… У тебя с ней какие отношения?
— Нормальные. Дружеские, в общем, как оно и быть должно.
— А кого она больше любит, тебя или мать?
— Ох, спроси что-нибудь попроще…
— Ладно, ладно, не ершись! Скажи, а какую ты операцию этому Пантюхову делал?
— Опухоль мозга удалял, доброкачественную, к счастью.
— Страшно как! А он такой на вид здоровущий.
— Он здоровущий теперь и есть. Операция радикальная, все обошлось без последствий.
— Как это ты можешь все-таки… — Марина Николаевна поежилась. — В самый мозг забираешься!
— Такая работа.
— А как он тебе благодарен, смотрит, прямо как на господа бога. Да и можно понять! Ты ведь ему словно жизнь подарил, верно?
— Не я, так кто-нибудь другой бы сделал.
— Но ведь сделал-то ты все-таки. Какая у тебя работа прекрасная. Я думаю, лучше и не бывает. Тут уж действительно можно работать не покладая рук. Оправдано!
— А вот моей бывшей жене не очень-то это нравилось. Считала, что из-за работы мало внимания семье уделяю.
— Как можно! — воскликнула Марина Николаевна с возмущением. — Это ведь такое дело святое!
Павел никогда не расспрашивал Марину Николаевну о ее жизни, и это ее и задевало, и вызывало недоумение. Деликатность тут какая-то особенная была или просто отсутствие интереса? Да и о себе он неохотно рассказывал. Спросишь, ответит коротко — и все. Она постоянно ощущала, что между ними есть некая преграда, которую она стремилась преодолеть, а он, похоже, хотел бы оставить. Представив себе их отношения, она подумала, насколько они легки, удобны и необременительны для него и мучительно тяжелы для нее самой. Он, к примеру, не поинтересовался даже, как ей удалось устроить эту поездку, сколько это стоило нервов, сил, мучений совести. Предложил и, как само собой разумеющееся, воспринял ее согласие. И вот они здесь — в удобное для него время. А встречи в городе, когда он ждет ее спокойно в собственной квартире и тоже, чаще всего, когда это удобно именно ему? Мысли эти были неприятны, оскорбительны, и Марина Николаевна поспешно постаралась от них отделаться.