Однако Запад, решительный сторонник независимости советских республик, есть абсолютный враг движений за независимость на своей собственной территории. Англия держится за Северную Ирландию кровавыми руками и не хочет отпустить ее. Потому что за Северной Ирландией последует Шотландия. Даже Гибралтар, неотъемлемая часть Испании, остается английским. Испания упорно отказывается предоставить независимость своей баскской провинции, игнорируя баскский терроризм, унесший уже тысячи жертв. Франция репрессирует с недавнего времени вместе с Испанией независимость басков. Франция имеет колонии повсюду в мире, самая большая — Французская Гвиана — размером с Венгрию. Несмотря на отчаянное сепаратистское движение в Новой Каледонии (со множеством жертв) и совсем близко — на острове Корсика (Корсика сделалась французской в то же самое время, что и Литва русской, в конце XVIII в.), Франция никогда не отдаст свои средиземноморские, карибские и тихоокеанские «республики». Я хотел бы видеть лица американских конгрессменов, если советский парламент вдруг проголосует за поощрение сепаратистского движения в штате Нью-Мексико (территория равна территории Польши), отнятого у Мексики в середине 19 в., или же поощрит публичным голосованием независимость Гавайских островов, аннексированных США в 1898 г. Однако американский конгресс не постеснялся проголосовать в поддержку независимости Литвы.
Односторонний альтруизм (его сделал модным среди «советских» Сахаров) опасен. Альтруизм будет прекрасен, и желателен, и необходим в мире, где ВСЕ нации, ВСЕ государства совершат свои перестройки. Однако то, что происходит сейчас в мире, скорее свидетельствует об обратном процессе. Наглые западные лидеры «угнали» результаты советской перестройки. Запад в снисходительной позе вещает, что «демократизация» Восточной Европы есть победа капитализма над коммунизмом. Продолжая поступать соответственно ментальности эпохи «холодной войны», западные страны настаивают на включении Объединенной Германии в НАТО. Современное британское политическое мышление продемонстрировало себя в Фолклендской войне, американское в Гренаде и Панаме, оба они вновь демонстрируют себя сегодня в иракском кризисе… И только «советские», как послушные студенты, обещали и эвакуировали свои войска из Афганистана.
Возможно лишь одно правдоподобное объяснение феномена «перестройки», а именно — психологическое объяснение. Когда в 1985 г. Горбачев пришел к власти в СССР, да, был политический кризис, но не было кризиса экономического. Экономические результаты 1985 г. были не ниже, чем в любой из 70-х годов. Если Советский Союз никогда не бежал среди первых в мировом забеге за экономическим процветанием, тем не менее пятьдесят — семьдесят стран бежали далеко за его спиной. Это не железная необходимость экономического кризиса подвинула Горбачева к перестройке, но огромнейшее психологическое давление Запада, его общественного мнения и пропагандистской машины против советской политической системы. Перестройка, по сути дела, есть результат всех психологических «холодных войн», результат семидесятилетней враждебности Запада к СССР. Плюс сильнейшее давление своего собственного среднего класса — советской буржуазии знания (традиционно прозападно настроенной), желающей власти. К началу 80-х годов советское общество выработало сильнейший комплекс неполноценности по отношению к западному миру. Ментально советское общество изнемогло, перестало верить в себя, испустило дух уже тогда. Я хочу подчеркнуть, ментально, но не физически.