Джейсон обвел рукой комнату.
— Вот здесь книги, — сказал он, — если она захочет прийти и прочесть. В подвальных помещениях есть еще, стоят от пола до потолка. Она может брать какие угодно, но мне бы не хотелось, чтобы они покидали этот дом. Однажды потеряв, книгу уже нельзя будет заменить.
— Я пришел к тебе с этой просьбой, — сказал Красное Облако. — К тому и вел разговор. Спасибо за предложение.
— Мне приятно, что нашелся человек, который хочет их прочесть. Уверяю тебя, для меня это честь — делить их с нею.
— Полагаю, — проговорил Красное Облако, — нам тоже следовало бы позаботиться о книгах, но теперь уже поздно что-либо сделать. Разумеется, книги еще могли остаться, хотя время, насколько я понимаю, большинство из них уничтожило. Их погубили грызуны и сырость. А наши люди не решаются отправляться на поиски. Мы очень не любим древние города. Они такие старые и заплесневелые, и полны призраков — призраков прошлого, о котором даже теперь мы не желаем думать. У нас, конечно, есть несколько книг, и мы их бережно храним, как древнее наследие. И отдаем долг чести прошлому, каждого ребенка обучая читать, однако для большинства из них это лишь неприятная обязанность. До Вечерней Звезды лишь немногие стремились к чтению.
— Не захочет ли Вечерняя Звезда, — спросил Джейсон, — прийти сюда и пожить с нами? Столько, сколько пожелает. Присутствие молодой девушки оживило бы дом, а я готов взяться помогать ей советом в выборе книг.
— Я передам ей, — сказал Красное Облако. — Она будет очень рада. Ты, конечно, знаешь, она называет тебя дядя Джейсон.
— Нет, я не знал, — ответил Джейсон. — Я польщен.
Двое мужчин сидели в молчании, в тишине библиотеки. Часы на стене громко отсчитывали секунды.
Красное Облако пошевелился:
— Джейсон, ты следил за временем. За тем, сколько прошло лет. У тебя даже есть часы. Мы же не имеем часов и не вели счет. Не обременяли себя понапрасну. Мы встречали каждый приходящий день и проживали его сполна. Мы живем не днями, а временами года. А времена года мы не считали.
— Где-то, — сказал Джейсон, — мы могли потерять день или два, или день-другой добавить — не могу сказать точно. Но счет мы вели. Прошло пять тысяч лет. Физически я в том же возрасте, как был мой дед, когда он впервые начал вести записи. После этого он прожил почти три тысячи лет. Если я последую той же схеме, то проживу полных восемь тысяч. Конечно, это кажется невозможным. И как будто даже несколько неприлично человеку прожить на свете восемь тысяч лет.
— Однажды, — сказал Красное Облако, — мы, может быть, узнаем, отчего это все — куда исчезли Люди и почему мы так долго живем.