Он медленно поднялся от костра и пошел по тропинке к реке. Там, где у кромки воды тропинка кончалась, на покрытый галькой берег были вытащены каноэ, и пожелтевшая ива, опустив никнущие ветви, купала в струившемся потоке золото своих листьев. По воде плыли и другие листья, красно-коричневые с дуба, багряные с клена, желтые с вяза — дань деревьев, растущих выше по течению, приношения реке, которая поила их в жаркие, сухие дни лета. Река разговаривала с ним; не только с ним одним, он знал, но и с деревьями, с холмами, с небом — приветливый невнятный говорок, бегущий куда-то меж двух берегов.
Он наклонился и зачерпнул полную пригоршню воды, однако она просочилась между пальцами и вся утекла, и осталась только крошечная лужица в ладонях, там, где они были прижаты краями друг к другу. Он разжал руки, и последние капли упали обратно в реку. Так и должно быть, сказал он себе. Вода, воздух и земля убегают, когда пытаешься их ухватить. Их нельзя поймать и удержать. Ими нельзя владеть, но с ними можно жить.
Давным-давно, с самого начала, так и было, а затем появились люди, пытавшиеся ими завладеть, их удержать, воздействовать на них и принуждать, и потом было новое начало — и неужели теперь все это должно снова закончиться?
Я созову все племена, сказал он Джейсону, когда они сидели у костра.
Скоро придет время запасать на зиму мясо, но это важнее, чем мясо на зиму.
Вероятно, с его стороны было глупо так говорить, ибо, даже будь у него людей в тысячу раз больше, чем все племена, они и тогда не смогли бы противостоять бледнолицым, если те захотят вернуться назад. Силы у них недостаточно, решимость окажется бесполезной, любовь к родной земле и приверженность ей ничего не стоят против Людей, которые могут летать среди звезд на своих кораблях. Они с самого начала шли по одному пути, подумал он, а мы — по другому, и наш путь не был неверным (действительно, он-то и был правильным), но зато мы не в силах сопротивляться их ненасытности, как не в силах сопротивляться ей ничто.
После их исчезновения здесь было хорошее время. Его хватило на то, чтобы вновь обрести изначальные пути. Снова дул свободно ветер, и беспрепятственно текла вода. Снова трава в прериях росла густая и сочная, лес вновь стал лесом, а небо весной и осенью было черным-черно от перелетных птиц.
Ему не нравилась идея отправиться на место, где роботы ведут свое строительство, он испытывал омерзение при мысли о том, что робот Езекия поплывет с ним в каноэ, разделив хотя бы временно их древний образ жизни, но Джейсон был совершенно прав — это единственное, что они могут сделать, их единственная возможность.