— Гип-гип-ура! — пробурчал кто-то.
— Лебединая песнь, — прокомментировал кто-то еще.
Игорь плакал, а человечек с восковым лицом наклонился к Силклайну, чтобы просвистеть на ему на ухо:
— Смачно.
Однако Силклайн не был уверен, что это относится к самой церемонии.
— И вот, — продолжал господин с Карпат, — мы, горько скорбя, собрались у погребальных дрог нашего собрата, вкруг этого помоста горести, возле этой раки, у этого дольмена.
— Непоня-а-а-тно! — возмутилась Дженни, раздраженно топая ногой в остроконечной туфле.
— Муррр, — сказала Дельфиния, и карга подмигнула налитым кровью глазом Силклайну.
Силклайн шарахнулся вбок, только чтобы наткнуться на маленького человечка, который уставился на него глазками-бусинками и снова прошелестел:
— Смачно.
Седовласый джентльмен выдержал долгую паузу, устремив на каргу свой величественный нос. После чего продолжил:
–. подле этой мастабы, этой ступы, этого гхата, близ этой дахмы.
— Что он говорит? — спросил Игорь, прервав рыдание на середине. — Что-что?
— Это тебе не состязание в риторике, парень, — заявила карга. — Говори ясней.
Людвиг снова поднял голову, на лице отражалась мучительная досада.
— Дженни. Прошу тебя.
— А-а-а… жабий зуб! — огрызнулась карга, и Дельфиния зашипела.
— Requiescas in pace, дорогой брат, — продолжал граф раздраженно. — Память о тебе не иссякнет с твоей безвременной кончиной. Ты, наш дражайший друг, не выбыл из игры, ты просто перешел играть на другое поле.
При этих словах здоровяк с волосатыми руками поднялся и выскочил из комнаты, утробно проворчав на ходу:
— Опаздываю.
И Силклайн ощутил, как леденеет сердце, потому что услышал вдруг топот когтистых лап по ковру в коридоре и вой, эхом отлетевший от стен.
— Улльгат говорил, что приглашен на обед, — пояснил сбоку маленький человечек, сверкая глазками и улыбаясь.
Стул под Силклайном крякнул, когда он передернулся.
Седовласый джентльмен стоял, прямой и молчаливый, закрыв красные глаза, рот превратился в узкую щель, весь вид демонстрировал уязвленную аристократическую гордость.
— Граф, — взмолился Людвиг, — прошу вас!
— Сколько я могу терпеть эти возмутительные выходки?! — вопросил граф. — Эти непочтительные.
— Ну-у, завел шарманку, — проворковала Дженни своей кошке.
— Молчи, женщина! — взревел граф, и на мгновение его голова исчезла, окутанная белым клубящимся туманом, затем, когда он немного овладел собой, появилась снова.
Людвиг сел в гробу, лицо его исказил гнев.
— Дженни! По-моему, тебе лучше уйти.
— Нет, ты думаешь, что можешь вот так запросто вышвырнуть отсюда старую Дженни из Бостона? — заверещала карга. — Подумай лучше, чем это чревато!