— По-м-моему, з-звучит как французский.
— Французский? Но я не знаю французского.
Она отхлебнула еще кофе и слабым голосом произнесла:
— Теперь знаешь.
Он опустил глаза на скатерть и пробормотал:
— Le diable s’en mele.
— Что, Фред? — спросила она, повысив голос.
Он испуганно посмотрел на нее:
— Я сказал, что здесь замешан дьявол.
— Фред, ты.
Она села прямо и глубоко вздохнула:
— Фред, не богохульствуй. У этого должно быть разумное объяснение.
Ответа не последовало.
— Фред, разве не так?
— Конечно, Ева. Конечно. Но.
— Никаких «но»! — заявила она и торопливо продолжила, словно боялась остановиться: — Так какое может быть разумное объяснение тому, что ты заговорил по-французски ни с того ни с сего?
Она сжала тонкие пальцы, а он неуверенно покачал головой.
— Ну хорошо. — Ева замолчала, обдумывая, что сказать дальше. — Давай разберемся.
Они молча посмотрели друг на друга.
— Скажи что-нибудь, — попросила Ева. — Давай. — Она опять остановилась, подыскивая слова. — Давай посмотрим, что у нас.
Ее голос затих.
— Что-нибудь сказать?
— Да, попробуй.
— Un gemissement se fit entendre. Les dogues se mettent a aboyer. Ces gants me vont bien. Il va sur les quinze ans…
— Фред!
— Il fit fabriquer une exacte representation du monster.
— Фред, остановись!
Он замолчал и растерянно посмотрел на нее.
— Что. что ты сейчас сказал, Фред?
— Я сказал: «Послышался стон. Залаяли собаки. Эти перчатки мне подходят. Ему скоро исполнится пятнадцать лет и.»
— Что?
— И он сделал точную копию чудовища. Sans meme I’entamer.
— Фред?
— Без единой царапины, — с несчастным видом добавил он.
В этот ранний час в кампусе было тихо. По расписанию занятий в семь тридцать начиналась только лекция по экономике, да и то в Белом кампусе. А здесь, в Красном, не было слышно ни звука. Через какой-нибудь час дорожки заполнит говорливая, смеющаяся, топочущая орда студентов, но пока здесь было спокойно.
Куда менее спокойный Фред Элдерман брел вдоль восточной стены кампуса к административному зданию. Оставив обеспокоенную Еву дома, он пытался по дороге на работу во всем разобраться.
Что с ним случилось? Как долго это уже продолжается?
«C ’ est une heure», — подсказал его внутренний голос.
Фред сердито покачал головой. Это было ужасно. Он отчаянно пытался понять, как это могло случиться, но ничего не мог придумать. Это какая-то бессмыслица. Ему было пятьдесят девять лет, он служил уборщиком в университете, не имел никакого образования, о котором стоило бы упомянуть, и жил самой обычной, тихой жизнью. Пока однажды утром не проснулся со способностью бегло изъясняться на французском языке.