– Что ты пишешь? – спросила Кора.
Уилер поднял взгляд от стола. Часы в коридоре, отсчитывая полночь, пробили в седьмой раз. Кора подошла и поставила поднос рядом с его локтем. Горячий аромат свежезаваренного кофе коснулся его ноздрей, и он потянулся к чашке.
– Просто рассказываю, что произошло, – объяснил он. – О пожаре, о гибели Нильсенов. Спрашиваю, не родственники ли они мальчику или, может быть, знают кого-то из его родни.
– А что, если родственники окажутся не лучше родителей?
– Послушай, Кора, – сказал он, подливая в чашку сливки. – Мы уже все обсудили. Это не наше дело.
Она крепко сжала побледневшие губы.
– Испуганный ребенок – это мое дело, – сердито заявила она. – Может быть, ты…
Она замолчала, встретившись с его терпеливым взглядом.
– Что ж, – сказала она, отворачиваясь, – все правильно.
– Кора, это не наше дело.
Он не заметил, как задрожали ее губы.
– Значит, он так и не будет говорить! Будет бояться каждой тени!
Она резко развернулась, и с губ ее сорвался крик, в котором странно переплелись любовь и возмущение:
– Это преступление!
– Это то, что мы обязаны сделать, – спокойно ответил он. – Это наш долг.
– Долг, – повторила она пустым, безжизненным голосом.
Она не могла уснуть. Прерывистый храп Гарри раздражал ее слух. Она лежала и смотрела на скачущие по потолку тени, но перед глазами ее стояла одна и та же картина.
Летний день, звонок в заднюю дверь. На пороге топчутся люди, и среди них Джон Карпентер с виноватым выражением лица. Его руки оттягивает завернутое в одеяло неподвижное тело. В тишине слышно, как падают капли на выбеленные солнцем доски, медленно и с каждым разом все реже, словно последние удары умирающего сердца. «Он купался в озере, миссис Уилер, и…»
Она вздрогнула, лежа на кровати, как вздрогнула и тогда – потрясенно, безмолвно. От мучительных воспоминаний руки ее сжались до белизны. Все эти годы она ждала – ждала того момента, когда ребенок снова оживит ее дом.
К завтраку Кора вышла с осунувшимся лицом и черными кругами под глазами. С упрямым видом она сновала между плитой и столом, накладывая на тарелку мужа яичницу и оладьи, наливая кофе, но так и не заговорив с ним.
Он поцеловал ее на прощание, и она встала возле окна гостиной, наблюдая, как он устало бредет по дорожке к машине. Муж давно уехал, а Кора все смотрела на три конверта, лежавшие стопкой возле задней крышки почтового ящика.
Пааль спустился по лестнице и улыбнулся ей. Она поцеловала его в щеку и молча встала за его спиной, любуясь тем, как он пьет апельсиновый сок. То, как он сидел, как держал стакан, напоминало ей…