— Буйная, заявил Куртис, отскочив от меня, как от чумной. — Ничего, посмотрим, как ты запоешь, посидев без еды и воды.
— Я бы и сейчас спела, если бы вам от меня только это нужно было. Так нет же, вам детей подавай.
Не обращая на мои слова ровно никакого внимания, наследник подошел к двери и на его зов тут же прибежала пара дюжих молодцов. Не замечая, что я растрепана, взбешена, да и вообще, привязана к стулу, они отнесли меня в подвал, и, разрезав веревки, удалились.
Железная дверь с грохотом захлопнулась и я осталась одна. Мне оставили зажженную свечу, я могла оглядеться, а днем свет обещал поступать через маленькое окошко под потолком. В углу лежали горстка соломы и наброшенное на нее одеяло. По всему выходило, принц предполагал, что от роли инкубатора я откажусь, хотя может он и с согласием собирался меня здесь держать, кто его знает. А самое примечательное — об одеяле побеспокоился, конечно, мать его будущих детей должна быть здоровой.
Терпения Куртиса надолго не хватило: не успела заняться заря — только только в мое окошко скользнул свет, как он материализовался в дверях подвала.
Недавно уснувшая я (полночи размышляла о том, как мне отсюда выбраться) глаза раскрыла без особого на то удовольствия, а обнаружив перед собой вышедшего из остатков ума принца, и вовсе отвернулась.
— Я видел, что ты не спишь, — заявил Куртис.
— Что-то вы, Ваше Высочество, рано пришли, — заметила я, отчаянно зевая. — Если вы хотели добиться моего согласия, так заявляться надо через неделю голодовки. Пока что, я даже проголодаться не успела.
— Я не за этим пришел.
— Как неожиданно, а зачем же? — я приоткрыла один глаз и посмотрела на принца.
— Эээ, ну хорошо, за этим! — немного поразмышляв и так и не придумав достойного повода, признался Куртис.
— Не терпится претворить злодейский план в жизнь? — поняла я, и закрыла глаза. Даже не глядя на принца, знала, что так и есть. — Открою вам тайну — наследники сразу не появляются, как минимум девять месяцев придется подождать, или может вы не в курсе? К этому сроку прибавьте время, пока дети растут, и вот тогда… А что тогда? Хоть убейте, но концепцию, которой вы следуете, я не понимаю!
— О, я объясню. — принц прошел в подвал, по-моему, обрадовавшись, что у него появился слушатель, а я села на своей лежанке, уже полностью проснувшись. — О вас никто не будет знать, дорогая. Вместо вашей чудесной персоны я подберу какую-нибудь служанку из тех, что и голову поднять боятся, и, разумеется, ту, которая никакими способностями не обладает. Рождение от меня ребенка с Даром разрушит основы верования. Нет, не в богов, а в Одаренных. Еще бы, представь, в обход учений и заверений жрецов, Дар впервые передастся не по наследству, моего сына им наделят сами боги! Придется немного подтолкнуть толпу, и они бросятся на жрецов в надежде, что и их детей когда-нибудь постигнет участь почувствовать роскошь обладания Даром. А восстание, поддерживаемое моим ребенком, который способен направить в бой животных, обречено на успех.