— Конечно, были, — согласилась она. — Это добро делают просто так, а у подлости есть причины. У таких, как он, всегда есть оправдания, а такие дурочки, как вы, всегда им верят. И мало кто задумывается, о том, что этот лавочник, возможно, будет остаток дней ходить с тростью, если, вообще, будет ходить.
— Вы не понимаете! — я сжала кулаки, снова почувствовав жар, — Вы ничего не понимаете!
— Так помогите мне, — неожиданно мягко сказала Серая, — Помогите мне понять. И тогда я помогу вам. Ивидель, — она коснулась моего рукава, — Это слишком далеко зашло и давно уже перестало быть шуткой, в которую играют двое студентов. Хватит! Рассказывайте. Или забудьте о бароне Оуэне навсегда. Возможно, так будет даже лучше.
Запись восьмая — о местах не столь благопристойных
Разговаривать со жрицами просто. Им не нужны слова и объяснения, им достаточно прикосновения. Но тогда ты лишаешься права выбирать, что сказать, а о чем умолчать. Рассказать о книгах, что нашел Крис, о яде и умолчать о прикосновении его губ… Попытаться умолчать, и потерпеть поражение. Трудно сладить с собственными мыслями, трудно спрятать то, от чего внутри все переворачивается.
Серая убрала руку и ничего не сказала. Я не увидела в ее глазах порицания или негодования. Наверное, потому что, читая чужую память, видишь не только события, ты чувствуешь их вместе с тем, кого касаешься, не можешь изменить прожитый миг, но можешь прочувствовать его заново.
Я сцепила дрожащие руки, это был долгий «рассказ». Мы сидели в тускло освещенной гостиной маленького домика, что служил убежищем Серой жрицы, но вряд ли мог сравниться с замком баронов Стентон. Гостиная размером меньше нашей старой кухни в Илистой норе, узкий закопченный камин, мебель с красной обивкой, слишком громоздкая и помпезная для такой комнаты, дубовый стол, керосиновая лампа и увешанные картинами стены, старые отстающие по углам обои. Тонущие во мраке портреты и несколько зернистых фотографий. История рода Криэ Стентон в лицах. Законченная история.
— Жрицам ведь не запрещено выходить замуж? — невпопад спросила я Аннабэль.
— Нет, — усмехнулась Серая, — Так же как и магам. Только желающие находятся очень редко. Даже самому преданному и любящему мужчине может понравится другая женщина, просто понравится ничего больше, — она пожала плечами, — Даже самый покладистый муж иногда выходит из себя, иногда допускает мысль, что жена поправилась или подурнела. Тысяча мелочей, обычно скрытых от глаз. Я все это увижу, стоит мне только за ужином коснуться его руки.
— Это тяжело, — я согласно кивнула. — Зато брак будет честным.