Чужой взгляд я почувствовала, словно прикосновение. Не тот, что бывает, когда мазанешь взглядом по толпе, машинально отмечая пушистый воротник торговки, или высокую прическу женщины в алом пальто. Нет, этот был пристальным, предназначенным только тебе, чувствительным и колючим.
Я подняла голову, рядом с палаткой сладостей стоял железнорукий. И едва успокоившееся сердце снова пустилось вскачь. Спустя мгновение, рука Криса напряглась, он тоже заметил белобрысого, тот, как и мы предпочел прийти пораньше и теперь разглядывал нас со смесью любопытства и брезгливости, между пальцев мелькал цилиндрик. Если он бросит его в толпу… Девы!
Крис неторопливо вытащил руку из кармана и продемонстрировал белобрысому инструментариум. Взгляд мужчины сосредоточился на иньекторе, правая рука была обмотана тряпками, словно культя, цилиндрик исчез из левой, и вместо него в подвижных пальцах тоже появилась коробочка. Точно такая же. Или почти такая же, только вот цвет жидкости, не коричневый, а зеленоватый. А возможно, это просто зимнее солнце играет со мной злые шутки.
Интересно, кто додумался смастерить из инструментариума средство для заражения людей? С другой стороны, бегай тот же белобрысый со шприцем наперевес и втыкая в людей, вызвал бы нездоровый ажиотаж, и наверняка закончил свои дни в канаве у рынка. Но вряд ли я теперь смогу без дрожи взять в руки подобную коробочку. Никаких компактных устройств, только пояса с инструментами, отдельными и громоздкими, среди которых не так-то просто спрятать яд. Или противоядие.
Мужчины стояли друг напротив друга целую минуту, держа в руках одинаковые коробочки. На Криса налетела смеющаяся девочка с двумя торчащими из-под капюшона косичками и полными варежками снега. Она рассмеялась и, даже не взглянув на «препятствие», побежала дальше, за ней с гиканьем неслись мальчишки со снежками наперевес.
Оуэн выпустил мою руку и сделал шаг к палатке со сладостями. На несколько минут белобрысого заслонило многочисленное семейство, мужчина в меховой шапке раздавал отпрыскам леденцы на палочке..
— Крис, — позвала я.
— Стой на месте, — не оборачиваясь, приказал Оуэн.
— А если…
— Стой там! — еще резче повторил рыцарь.
Я знала этот тон, слышала. Именно так отец разговаривал с управляющим, после того, как тот продал пегую кобылу трехлетку соседу по двойной цене. Половина как раз и осела не в тех карманах. По-моему, именно этот факт возмущал графа Астера сильнее всего. Это был их последний разговор, после этого управляющий нас покинул с узелком в руках, возмущением в душе, но на своих двоих, и как сказал папенька, должен был радоваться хотя бы этому.