Вот только не хорошо это. Я же сейчас с Шахом, да еще с розысками мелкой заразы.
Оглядываюсь, чтобы увидеть, как Энжи все еще стоит на верхней площадке, что-то ворчит на слова Шаха. Из пяти парней только один пытается вмешаться. Выходит: танцы внизу их не скоро привлекут.
Поворот, затем еще один и подняв руки над головой, как тореадор мягко обхожу освободившуюся площадку по кругу, одновременно сверху вниз скольжу руками, не касаясь тела, и вызываю партнера. Ходить кругами не пришлось, навстречу вышло сразу двое, оборачиваюсь вокруг своей оси и, подарив улыбку профессиональному танцору, которого ранее приметила, протягиваю руку ко второму. Мне сейчас не блеснуть нужно, а с толпой слиться. Сбегать я не привыкла, так что просто сбавлю темп моих оборотов и скроюсь за высоким партнером.
Подтянутый, выше меня на голову, явно грек — с носом Геракла и уверенным лицом сердцееда он шагнул на встречу и сразу же представился на английском:
— Орест.
— Анна. Предлагаю просто постоять.
Предложение понял не сразу, так что успел крутануть и наклонить к полу с весьма недурным мастерством. Пришлось повторить внятнее и громче, нехотя согласился. И теперь мы двигались в такт легко и плавно, без выпендрежа или показных движений и постепенно толпа заняла освободившийся танцпол.
Руки у грека явно созданы для четвертого размера груди, — прикинула я, глядя на его кисти с длинными пальцами, не обремененными кольцом. Настроение у него было приподнятым, намерения явными, не прошло и минуты как я оказалась крепко прижатой к горячему торсу.
Свои действия он решил пояснить:
— Все хорошо танцующие женщины умеют зажигать не только на танцполе.
— Орест, ты себе не много позволяешь? — улыбнулся, а хватку не ослабил. Ладно, пойдем другим путем. — Тебе говорили, что твои руки соответствуют брутальным мужчинам, от которых тяжело оторваться?
— Нет. — Подумал и спросил, — почему тяжело оторваться?
— Потому что эти руки держат крепко. Задыхаешься. — Замялся, дошло медленно и все же дошло. Хватку ослабил, руки с талии не убрал. — Спасибо.
Я бросила взгляд на верхний балкон. Из-за слов Шаха, парень защищавший милашку сконфуженно отступил в сторону, и Энжи пришлось идти за настойчивым опекуном. Вечер подходит к концу, а жаль.
— Хочешь выпить? — напомнил о себе Орест.
— И попробовать не успею, — я кивнула на спускающуюся вниз пару. Энжи выглядит обиженной девочкой, а Шах, ведущий ее под локоток еле сдерживающим гнев отцом. Знала бы эта зараза, сколько мы туалетов, то есть клубов за одну ночь пересмотрели…
Грек отступить не захотел: